якорь, капитан! – и бросил веревку из простыней в окно. – Так ты спустишься вниз.
– Нууу неееет, нет, нет, нет! – запротестовала Робин. – Ты с ума сошел?
– А я-то думал, ты смелая. Ага. Как же.
– Я смелая! Но не глупая. Тут слишком высоко.
Я стал уговаривать ее, описывая, как будет здорово справиться с испытанием и войти в наш клан. Может быть, ей больше не понадобиться ничего делать, потому что тем, кто решается с первого раза, больше не нужны испытания, они и так доказали свою смелость.
– И вовсе здесь не высоко, – успокаивал я. – Я сто раз так делал, пока ты спала.
– Врешь! Я бы проснулась, – спорила она.
– Неа. Спала, как конь.
– Ба-Ма говорит, кони спят стоя.
– Прям как ты.
– Врунишка!
– Робин, ты хочешь покататься или нет? – я выдохся, больше не хотелось заставлять ее.
– Да, но…
– Тогда будь смелой девчонкой, пожалуйста. Ради меня.
– Ради тебя не буду, – она показала язык.
– А ради Ба-Ма?
– Ради Ба-Ма смогу, да.
Так мы договорились, я спешил покинуть комнату, пока она не передумала, но Робин окрикнула меня.
– А знаешь что?
– Что? – спросил я, боясь, что снова придется уговаривать и придумывать новые поводы, почему да, а не нет.
– Птицы – животные. А я не дура, – уверено заявила она.
Я рассмеялся.
– Хорошо, Робин.
Я спустился вниз и подошел к бабушке со спины. Она не заметила меня и, услышав звонкий голос, слегка подпрыгнула.
– Баба, я покатаюсь на велосипеде около дома!
Морщины на лбу бабушки сложились в сотни маленьких складочек.
– Куда тебе все неймется, дорогой? Настали плохие времена для нашей деревни, ты же видишь: Сатана строит козни, посылает чертей портить земли, красть детей…
Казалось, она говорит сама с собой.
– У Джейн померли все козы, а петухи заболели бешенством, скоро тоже загнутся. Да клянусь тебе! Носятся как одержимые по кругу, а Джейн клянется, представь себе, что они бегом рисуют эти, ну… пентаграммы, – последнее слово она произнесла шепотом. – Дорогой, ты слушаешь?
– Бабуля, да я рядом покатаюсь, далеко не буду заезжать, обещаю! – затараторил я, чтобы не отвечать на вопрос.
– Полчаса, мальчик мой. Я засекаю время! – бабушка сдалась. – И не топчи бегонии, помилуй Бога!
Я вышел с кухни, зная, что сейчас туда зайдет Робин, и услышал голос, что задержал ее у лестницы.
– Ты помнишь правила, Робин? Никому ничего не говори. Монстр забирает тех, кто много болтает. А ты ведь этого не хочешь, верно? Он откусит твой длинный язык прежде, чем ты откроешь рот! Как было с той девочкой. Так что будь паинькой, Робин, не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я подсмотрел. Дед угрожающе склонился над сестрой, она будто вжалась в ступеньку, испуганно глядя себе под ноги.
– И хватит уже водиться
