Кагерасу, Локи и Кира на долгую минуту оказались в месте, наполненном холодом и тьмой. Реальный мир плыл где-то на краю зрения, с неба сыпались крупные хлопья снега. Гиафа завороженно поднял руку, ловя снежинку, и как-то восторженно, по-детски поймал взгляд Ангейи.
Мир вернулся в норму. У Киры подогнулись колени. Локи сделала несколько неуверенных шагов, стряхивая с себя снег. Холодное, ядовито-насмешливое лицо Гиафы исказилось. Он так и стоял с поднятой по-идиотски рукой; глаза его стали злыми.
– Что это было?.. – Штейн помог Кире встать.
Локи сделала несколько шагов Кагерасу навстречу, тронула за предплечье, хотела спросить, все ли в порядке, но в глотке пересохло, и слова не желали покидать рот. Он обернулся и взглянул на нее устало и пусто. Грубо сбросил ее руку, нагнулся, чтобы поднять катану, и, с трудом распрямившись, словно с камнем на шее, побрел к выходу с арены.
– Даже волк под дождем пахнет псиной, – громко прошептала Герд.
Глава 2
Ворон в очи бил выти волчьей
– Мать Ангейя-ас Скай, – низкий церемониальный поклон. Он всегда обращался к начальницам в старинной форме, противореча своему стремлению к прогрессу.
– Исполняющий обязанности Матери, регент Эгир-ас. – Старуха едва кивнула головой, отчего дряблая кожа на шее колыхнулась. Эгир Иргиафа, ныне Гиафа, мысленно проклял момент, когда ноги понесли его не через малый вход, как обычно, а именно по главной лестнице.
Утреннее совещание перенесли на завтра, и Эгир решил заскочить в Имин Рёг, забрать несколько папок с документами и поработать дома. День складывался прекрасно: солнечные лучи ярко озаряли витражи, разливались цветными узорами по мраморной лестнице и утопали в мягком ковре на ступеньках. Внешняя безупречность регента Гиафы-аса, его белоснежная рубашка, идеально сидящий костюм-тройка и дорогой плащ, его русые волосы с ноткой седины и аристократическая бледность будто были созданы для этого чиновничьего мира. Мира, где его боялись и где им восхищались. Мира, который он считал заслуженно своим, потому что отвоевал его у злобных ведьм. Но пора привыкнуть, что не бывает приятных дней.
Мать величаво взглянула ему в глаза, и Эгир чуть не скрипнул зубами от досады. Долгие годы тренировок заставили лицевые мышцы сократиться в вежливой участливой улыбке.
– Говорят, вы быть нездоровы. Как вы чувствуете себя сейчас, Мать Ангейя-ас? – Лишний раз подчеркнул, что разговор ведется на самых официальных тонах. Ему становилось жарковато в плаще.
– Всего-то запор, а эти олухи уже трезвонят, что я собралась помирать. – Старуха фыркнула и достала из длинного портсигара тонкую сигарету, хотя курить в здании администрации строго воспрещалось. Чиркнула спичкой и, прикурив, точным щелчком отправила ее в урну.
– Рад, что ничего серьезного. – Она смерила его саркастическим взглядом, уловив скрытую иронию. – Хорошо, что слухи просто слухи. А то иногда говорят интересные вещи.
– Да? – Черный
