было то, что я не контролировал свои органы. Я не был некромантом. Баба Грир, с другой стороны, сегодня доказала, что у нее был кое-какой секрет. Она смогла достучаться до моего сердца. Моя бабушка точно знала, что я сейчас чувствую.
Вздохнув, она отвернулась.
– Я ожидаю, что ты все уладишь.
Баба Грир бросила на меня последний сочувственный взгляд, а затем вышла из салона. Тишина угрожала раздавить меня. И хотя я был благодарен за покой, когда все остальные должны были находиться рядом с ранеными азлатами или на охоте, я чувствовал себя просто отвратительно. Слова Бабы каким-то неестественным образом проникли в мое нутро, разрывая внутренности. Внезапно я понял, что моя бабушка приложила все свои силы, чтобы заставить меня поверить в ее слова.
Ты предал Хелену. Ты предал Кораэль. Потому что ты был слишком труслив, чтобы смотреть своим чувствам в глаза. Боялся сделать себя уязвимым.
Я упал на колени. Взглянул на свои пальцы, скрюченные на выщербленном паркете. Грязь и засохшая кровь застряли у меня под ногтями. Дрожащие руки, хаотичные мысли. Боль проникла в душу. Она разрывала меня на части. Тело дрожало. Я прижался лбом к прохладному полу.
Я думал о Хелене. О ее безграничном доверии ко мне и том, как у меня все сжалось в животе, когда я впервые осознал, что она собирается отдать свою жизнь в мои руки. Я вспомнил тот момент под Ixod Veritas, когда она спрыгнула с дерева и просверлила палкой череп этой твари. О ее победоносной улыбке, в то время как влажная земля перепачкала ее яркие щеки. Сияние ее глаз, ощущение мягкой руки в моей…
И я думал о своей сестре. О Кораэль, которую укладывал спать, когда она боялась грозы. О ее уникальном таланте достучаться до меня, когда никто другой не мог. Я думал о том, как Кора смотрела на меня, считая образцом для подражания. В ту секунду я понял, что никогда не был героем, которого она видела во мне.
Было время, когда я и правда был таким.
Когда был Финли. Но сейчас…
Теперь я был не более чем сломленным парнем.
Я выпрямился и уставился в окно на царящую снаружи тьму. Я был просто безнадежен. Кем-то расчлененным и собранным заново. Кем-то, с кем плохо обращались и кто был лишен всякого чувства счастья. Я не лгал. Финли был мертв. Его свет погас. Больше никаких золотисто-светлых волос. Каждая деталь сменилась пеплом, пока проклятие не окрасило мои волосы в темный пигмент. Лицо побледнело, ничего не осталось от бронзовой кожи. Финли был мертв, а Тираэль стал призраком, неспособным любить. Или жить.
Крик прорезал тишину. Я оглянулся. Секунда. Две. И как только я понял, откуда этот крик, то побежал. Комната Жислен находилась недалеко от гостиной, и чем быстрее я бежал по пустым коридорам, тем громче становился крик.
Когда я наконец добрался до двери, толкнул ее и ворвался в комнату. Незнакомка лежала в постели с широко раскрытыми глазами и вытянутыми ногами и руками. Она уставилась в потолок, ее рот превратился в огромную пасть, в то время как она кричала изо всех сил и не двигалась. Мой взгляд метнулся
