а улыбка играла на губах, заставляя смущенно улыбаться в ответ. В руках он крутил телефон. Ситуация вышла наиглупейшая, но, встретив мой взгляд, он смутился и опустил голову, почти так же, как и я. И это оставляло надежду на то, что выглядела я не полнейшей лузершей.
Когда я взглянула снова, его губы двигались, но я ничего не слышала.
«Черт! Надо вытащить наушники!»
– Привет, – неуверенно проговорила я.
– Кхм… Привет, – все еще посмеиваясь, ответил Джонатан. – Классно танцуешь.
– Да уж.
Я стояла посередине комнаты, накручивая на палец провод от наушников, и не знала, как себя вести. Меня дико душило смущение, и, кажется, вся кровь сейчас прилила к лицу и шее. Этот жар я чувствовала сама и от этого смущалась еще больше.
– Мне стыдно, что ты… – пробубнила я себе под нос.
– Бывает, – перебил он. – Нет, ты на самом деле неплохо танцуешь и поешь. Эм… Когда попадаешь в ноты.
«Вот ведь засранец!» – вскинулась я, смотря вызывающе прямо в глаза. Хотя что я хотела? Представляю себе, как я орала и дергалась, как на электрическом стуле. Лучше бы сейчас я была там, а не краснела как рак перед тем, кто мне так нравился.
Присев на диван, я ждала, что Натан тут же уйдет, но моя пытка смущением, которая вот уже второй раз повторялась с нами двумя вместе, продолжалась, но тут я уголком глаза заметила ботинки и услышала шаги, я приподняла голову и стала рассматривать его. Джонатан сидел, расставив широко ноги, продолжая в руках крутить телефон и рассматривать цветочный узор ковра. Внезапно он приподнял голову, и его пристальный взгляд застал меня врасплох. Я тут же отвернулась.
– Давно приехала? – спросил он небрежно.
– Нет, – в горле пересохло.
– Пойдешь на концерт Лиззи? – Мягкий тембр его голоса и меня начинал размягчать. Но мне вовсе не хотелось отвечать на его вопросы, потому что они звучали слишком сухо и походили на допрос. А еще я все еще чувствовала себя неловко от того, что танцевала и пела не для публики, но оказалось, что это не так.
– Да, – односложно ответила я.
– Не хочешь разговаривать?
Я посмотрела на него, и он тоже смотрел, изучая, а потом улыбнулся совершенно обезоруживающе.
– Тебя расстроило то, что я видел, как ты танцевала? – И его брови сошлись на переносице, а улыбка пропала.
– Немного, – ответила я и смутилась, чувствуя, что снова начинаю краснеть. Хотелось что-то еще сказать, но я не знала, о чем говорить. И Джонатан выглядел таким уставшим, грустным, что даже улыбка казалась вымученной. Я уже хотела спросить, что его так беспокоит, но он быстро отвел взгляд, встал и пошел прочь, крикнув через плечо:
– Не злись на меня, я не хотел тебя смущать.
– Я не злюсь! – заторопившись, крикнула я, но в ответ услышала только хлопок закрывающейся входной двери.
Оставшись одна, я еще долго смотрела в проем двери, где скрылась ссутулившаяся спина Джонатана.
