о возможности повесить собственные занавески и купить столько книг, сколько захочу. Если для этого нужно переехать на Урал – что ж, значит, я это сделаю.
– Кухню сделаем с островом, да? – Я мечтательно обвожу руками пока пустое помещение. – И еще мне нужна кладовая, отдельная кладовая для припасов. Я буду крутить банки, вот!
– Да кому они нужны, твои банки, – брякает Сергей. И увидев мое вдруг погасшее лицо, срочно исправляется: – А вообще, крути, конечно, лишь бы тебе в радость!
Мы спорим азартно, как два ребенка над секретиком, который собирались закопать в особом месте: обеденный стол поставим здесь, а диван и кресла будут обязательно кожаные.
– Как это, кожаные, Сереж, да ты что? Это так неэлегантно, давай лучше купим тканый в стиле честерфилд, такой, знаешь, серенький.
– Ага, и балки на потолке, да? Они вообще не вяжутся с твоим честерфилдом дурацким. И кожаный не будет пачкаться, его тряпочкой протер и все. Ну не расстраивайся, дом большой! Придумаем.
– Ах ты так! Ну хорошо, пусть тогда честерфилд будет в спальне. И стеганая бархатная скамья в ногах кровати. Как зачем? Покрывало сняли, на скамью положили. И подушки, которые днем на кровати лежат. Их будет целая гора, и атласных, и матовых, разноцветных – увидишь, как будет классно, я все подберу…
Никак не можем понять назначение одного помещения. Какая-то странная комната словно прилеплена к гостиной сбоку. Огромные окна заложены с намеком на шик: в уральском-то то суровом климате поди обогрей такую махину! Но смотрят они не на участок, а прямо в лес. Я задумчиво смотрю на подступившие к стеклу сосны, и вдруг ясно понимаю, что тут будет:
– Зимний сад! Сереж, давай, а? Тут поставим растения в кадках, кресла и лампу, и будет идеально. Я тут смогу читать или вязать в тишине, пока ты в гостиной свои боевики смотришь.
– Это что же выходит, мы еще не переехали, а ты уже думаешь, как подальше от меня спрятаться? – он снова ласково притягивает меня к себе, и я с наслаждением утыкаюсь в теплую, знакомо пахнущую шею. Мне нравится быть Сережиной женой. Впервые за очень много лет я чувствую себя защищенной и спокойной.
– У меня будет кошка, – отшучиваюсь. – А у тебя – Соколов. Вы же с ним все время тусить будете, стоит нам переехать.
***
В Перми на самом деле дружат не так, как в Москве – заботливее, проще и теснее. Мне предстоит привыкнуть к тому, что муж может приехать вечером с работы не один, а с другом, с которым ему надо поговорить. Или к тому, что соседка по лесному поселку запросто стучит в дверь и приносит пирог, ожидая, что я отложу свои дела и сварю ей кофе. За этот короткий отпуск я успеваю заметить много непривычного в размеренной жизни пермских друзей, мысленно прикидываю, как буду адаптироваться после Москвы, где не всегда знаешь, как зовут соседа по лестничной площадке. Пока я не понимаю, как смогу тут жить. И что будет с работой? Я пыталась заговорить об этом, но Сережа только отмахнулся: расслабься, все будет хорошо. Ненавижу эту фразу,
