интересно, он никогда не падал низко в своих собственных глазах, потому что смотрел на себя мамиными глазами и всегда хотел сыграть решающую роль в какой-то истории.
«Я сыггаю голь такую, что Эгшег содгогнётся пги виде своего гегоя! Нет, я не буду иггать голь, я и буду этой истогией!»
Чувство собственного достоинства часто спасало ему жизнь, потому что он не сомневался в своих решениях и безоглядно шёл на риск. Идти вперёд во что бы то ни стало, рисковать ради справедливости – стало его жизненным кредо. Как такая смелость и решительность, а вместе с тем и артистизм умещались в одном флаконе в сердце незаметного романтика? Вот секрет того, как можно влюблять в себя любого встречного.
Но как только запахло жаренным, Римми включил режим выживания и стал осторожно, но очень быстро добывать всю возможную и не возможную информацию, нужную и не нужную, чтобы ответить себе на один единственный вопрос: «кто ты – мой враг»?
По всей видимости, врагом Римми был тот же, кто и врагом Эввиан. А её врагом был тот, кто был врагом двум арти. Это означает одно – узнать кто, но как? Да очень просто! Надо всего-то спросить. У кого? У Дэмиуса конечно!
Как всё легко и логично, но почему-то очень медленно дошло. А нельзя ли было к этому выводу прийти пораньше? Конечно, можно было, но это не входило в планы всесторонне-любопытного джентльмена. А он, как известно, хотел знать всё про всех. И тогда он наметил для себя две цели: одна – в срочности узнать у Дэмиуса что происходит, вторая – рассказать Эввиан, что он увидел во дворце.
Сказано – сделано. И Римми помчался. Вход в пещеру, где находился Дэмиус, заметить практически невозможно. Если на той стороне отхожее место и никто не хочет туда лезть, то на этой стороне ничуть не лучше – огромный муравейник с дикими муравьями, жалящими до невозможности. За ним небольшое узкое отверстие и резкий спуск. Римми нашёл этот вход, когда искал выход. Узнав о нектаре, он регулярно наведывался в отхожее место, пока не набрёл на какой-то вход в пещеру.
Проделав неоднократно путь до галереи с каменными сосульками и обратно, он заметил странное шевеление в дальнем углу под сводом. Присмотрелся, муравьи. Вывод напрашивался сам собой. Если они здесь, значит есть и выход. Пробрался наверх, еле-еле просунулся и наконец увидел свет Божий. А дальше, больше. Исследовал в Голубом дворце комнату за комнатой, всё ночью и без свидетелей. Информации много, так что настало время действовать.
Муравейник жил своей жизнью. Вечно куда-то спешащие работники, тащащие еду, материалы для строительства и ремонта, стражи и разведчики. Какая интересная у них жизнь? Они рождаются уже со своей судьбой. Не могут выбрать кем им стать – строителем или охотником. Они не могут убежать из муравейника, не могут найти себе другой дом. Им не дано право выбора. За них уже решили – кто они и зачем!
«Я же не мугавей! Я гыцагь коголевства Эгшег!» – эти слова всегда действовали безотказно и Римми нередко пользовался ими, чтобы подбодрить себя. Он, сам того не замечая, подталкивал себя к смелым и отчаянным поступкам, не
