многих осужденных по разным причинам выпустили из тюрьмы досрочно). При этом ни одного процесса над нацистскими преступниками в независимой Латвии не было, а 41 человек, осужденный за военные преступления советским судом, был в ней реабилитирован – в том числе члены зондеркоманд.
О латышских легионерах СС четвертый президент Второй республики Андрис Берзиньш сказал в свое время (будучи действующим главой государства) так: «Они боролись с мыслью защитить Латвию. Считать их преступниками – это за рамками здравого смысла. Вместо этого перед ними надо склонить голову». А об их противниках, освободителях Латвии от нацистов (тех самых, которым памятник), второй президент Второй республики Вайра Вике-Фрейберга высказалась следующим образом (тоже в пору своего президентства): «Мы не изменим сознание тех пожилых россиян, которые 9 мая будут класть воблу на газету, пить водку, распевать частушки и вспоминать, как они геройски завоевали Балтию».
Вот и весенние праздники, мартовский и майский, хоть и неофициальные, но – в разной мере. Бросающееся в глаза обстоятельство: шествие легионеров проходит у главного государственного символа, мероприятия же 9 мая – у монумента, который в девяностых ободрали охотники за металлом и изгадили граффити, который неонацисты однажды пытались взорвать, а публицисты многократно предлагали снести.
День легионера в прошлом все-таки отмечался официально: пару лет в конце девяностых, – День Победы в независимые годы, конечно, никогда. Что же касается правительственного бойкота легионерских мероприятий – то да, представителей исполнительной власти на них не бывает, зато в колонне с ветеранами СС шагает множество законодателей. Причем это депутаты не какой-нибудь маргинальной партии, а объединения, входящего в правительственную коалицию (так называемого «Национального объединения»).
Латышский легион – не просто испытанное средство политических спекуляций правых. Это часть национальной идеологии и мифологии – не главная, но существенная. Недаром здешние историки и публицисты потратили столько сил на адвокатуру данного подразделения. Базовый их тезис: следует отделять полицейские батальоны (то есть карателей, в чьих преступлениях сомневаться невозможно) от фронтовых частей, собственно Латышского легиона (то есть солдат, воевавших не с мирным населением, а с оккупационной Красной Армией). Постулат этот чрезвычайно лукавый – потому что многие полицейские батальоны были включены в состав легиона. К тому же существуют свидетельства участия легионеров в зверских расправах над гражданским населением (скажем, в карательной операции «Весенний праздник» в Витебской области в 1944‑м) – но такие свидетельства нынешней официальной историографией объявляются советской пропагандистской ложью. Установка этой историографии предельно четкая: в крайне неприглядной теме латышского коллаборационизма (как-никак на территории страны было уничтожено порядка 90 тысяч евреев) найти некий незапятнанный объект
