Теперь, когда я свободна.
Я провела весь последний год жизни в ожидании. Ожидании, когда наконец сделаю выдох, что сдерживала с последнего лета. Ожидании, когда забуду обо всем том, чего у меня нет. Ожидании, когда забуду о нем.
Мы с Истоном собирались попутешествовать, закончив старшую школу. И только после того как мир проникнет в нас до самых костей, а мы разбросаем по нему частички себя, мы пошли бы в колледж. Вместе.
Но вместо участия в празднике полной луны в Таиланде и планирования лучших способов потеряться в Праге я провела выпускной год, пытаясь разобраться, кто я, когда все это исчезло.
Без Истона.
– Калифорнийский университет в Сан-Диего. – Мой ответ звучит как набор слов, но мне хочется, чтобы в нем слышался оптимизм. В колледже я могу решить, кем хочу быть. – Летом буду работать, а осенью пойду учиться.
– И это все? – спрашивает он.
Я набираю пригоршню песка и выпускаю его струйкой.
– Наверное.
Такер задумчиво мычит.
– Она тобой гордится, – я не спрашиваю, кого он имеет в виду. К чему тратить наше время – он говорит о своей маме. – Она хотела бы быть здесь.
Естественно, она хотела, но у нее нет такого права. Я еще глубже погружаю ноги в песок.
– Да мне как-то все равно.
Такер смеется, но невесело.
– Ты худшая из всех лгунов.
Я чувствую необходимость оправдаться перед ним, что уже само по себе раздражает.
– Я сделала все, как она просила. Переехала в Калифорнию. Окончила старшую школу. Поступила в колледж. Она хотела быть здесь ради нее самой. Потому что все получилось именно так, как хотела она.
Но я не уверена, что все получилось так, как хотела я.
– Эллис, я знаю, ты сама в это не веришь, и только поэтому я сейчас не закапываю твое мертвое тело в песок. Моя мама тебя любит. И всегда любила.
Может, когда-то и любила. Вероятно, было время, когда Сэндри Олбри любила меня как свою дочь, но так давно.
– Ты сказал ей про Калифорнийский университет в Сан-Диего? – спрашиваю я.
Он открывает рот, чтобы ответить. Закрывает. Снова открывает.
– Думаю, об этом она должна услышать от тебя, так ведь?
Он прав, и эта мысль меня раздражает. Я хочу рассказать Сэндри. Хочу увидеть, как на ее лице отразится гордость, даже если это лишит меня моей собственной, потому что в глубине души я все время надеялась: мои достижения означают, что я заслужила право вернуться домой. Думала, если я буду достаточно хорошей, достаточно тихой, достаточно послушной, то меня сочтут достойной прощения.
И теперь, пожелав Такеру доброй ночи, умывшись и довольно рано отправившись в постель, я лежу и трачу бессонные мысли на то, как расскажу ей о Калифорнийском университете. Но, если честно, сейчас меня больше беспокоит не она… а он.
Меня беспокоит, что Истон узнает. Будет ли ему больно? Или все равно, что я поступила? Неважно! Он больше не является частью моего плана.
Теперь,
