закончился также резко, как и начался, и мужчина посмотрел вверх, на кристально чистое небо, после этого перевёл взгляд на дом. На лавочке у входной двери сидел мальчик, теребя в руках только что сорванный с клумбы цветок. Подойдя ближе, Максим узнал в ребенке себя. Воспоминание вызывало улыбку, но на смену радости пришла тревожная грусть, он пробовал шагнуть вперед, но словно окаменел. Перед ним обшарпанный дом, принадлежащий матери, обветшалая лавочка, у которой то и дело собирались местные любители дешёвой водки и нецензурных песен – всё это стало постыдной тайной успешного риелтора, его грязным прошлым, старательно оберегаемым от посторонних глаз.
Поток воспоминаний прервался, когда из дома вышел статный мужчина и придержал дверь для своей фигуристой спутницы. Мужчина этот выглядел лет на сорок, его спутница – на двадцать и, судя по дорогим костюмам и важному виду, это были люди из высшего общества. Присмотревшись, Максим нахмурил брови, не ожидал снова увидеть лицо давно позабытого родного отца. Раскрыв зонт, пара медленно подошла к ребенку, стараясь обойти лужу на крыльце.
– Мы с твоим отцом сейчас обсуждали… Мы правда хотим, чтобы ты жил с нами, просто сейчас неподходящее время…
– Твоя мама болеет. Понимаешь, ей нужна твоя помощь. Сынок, ты ещё ребенок, не злись на маму, она не хотела обижать тебя.
– Мне все равно на неё! Не хочу звать эту женщину мамой, не хочу быть здесь. Я хочу жить только с тобой, папа. Ты же заберёшь меня, как забрал Августина? Пожалуйста, забери меня отсюда.
– Заберу, конечно заберу.
«Ложь», – усмехается Максим, наблюдая за ними со стороны. Ни разу в жизни он не слышал более гнусного вранья.
Отец сообщает мальчику, что возле их частного дома есть своя площадка, и что она непременно придётся сыну по душе. Говорит о новых игрушках, даже упоминает какой-то непонятный для ребенка «кинотеатр». Пока можно ничего не решать, сперва ему всё покажут и расскажут, сделает это его нянечка, которая уже с нетерпением ожидает первой встречи. Они общаются ещё какое-то время, до тех пор, пока женщина в красном костюме не начинает едва заметно теребить рукав пиджака отца.
– В машине мало места из-за вещей. Мы отвезем Августина и вернемся за тобой, хорошо?
– Только побыстрее, – маленький наивный ребёнок протянул отцу пару боксёрских перчаток, что валялись у лавочки на земле. – Папа, а для них будет место?
Если бы отец только знал. Если бы знал, что боксерские перчатки мальчик нашёл днём ранее у помойки, то без раздумий ударил бы по маленькой дрожащей руке. Но отец не хотел задавать лишних вопросов, взгляд его задержался на грязных ногтях сына, после чего он всё-таки брезгливо принял элемент экипировки. Если бы он тогда понял, что мальчик доверил самое ценное, что у него было в тот момент… Наблюдая, Максим вспомнил, что когда увидел брошенные боксерские перчатки, то пообещал себе вырасти сильным, вырасти тем, кто сумеет постоять за себя. Мальчик верил: если он станет спортсменом, сверстники больше не смогут издеваться над ним, как и не будут
