что кто-то посторонний может стать свидетелем их диалога, произнесла:
– Рада, что ты не спятил вконец. Поговори с братом обо всём происходящем, а я пока подожду наверху, нам всем нужно немного времени, чтобы успокоиться, – девушка направилась на второй этаж, в гостевую, где ранее располагался Августин. Лицо её прояснилось, и на мгновение возлюбленному почудилось, что на её губах даже мелькнула улыбка. Пусть обстоятельства к выпивке не располагали, но Августин решил твёрдо: если он останется сейчас трезвым, то психика больше не выдержит, и тогда паника полностью завладеет сознанием. Поэтому после того как рухнул на диван, залпом опрокинул в себя содержимое терпеливо дожидавшегося его бокала. Поморщился от крепости напитка и, держа пустой бокал в руке, посмотрел на Максима.
– Не выпьешь со мной?
– Позже.
Августин хмыкнул и, стремясь к более сильному эффекту, схватился за бутылку, как рванул бы утопающий к брошенному спасательному кругу, начал пить прямо из горла. Словно только будучи пьяным он сможет адекватнее воспринимать новую реальность, что становится всё более привычной, но до сих пор такой дикой. Бутылка опустела примерно на одну пятую, и тогда Августин закашлялся: от крепости спиртного перехватило дыхание. – Где ты был? Мы переживали, – взъерошив волосы, он поднял взгляд на брата, теперь стоящего у окна. Максим описал такую же нечисть, с которой столкнулся собеседник, рассказал о своих поисках спасения для всех них. И что главное – упомянул о том, что нашёл единственный верный путь, договорился с местным церковнослужителем об изгнании существ. Священник обещал приехать к полуночи и помочь им выйти из круга проклятия, но для проведения ритуала ему необходимо смотреть на облик чудищ. Тогда Максим попросил Августина нарисовать как можно детальнее то, что последний мечтал позабыть.
– Я бы сделал это сам, но будет намного проще, если ты зарисуешь, всё-таки у тебя талант.
Брат и бровью не повёл, без лишних вопросов подвинул к себе ближайший лист бумаги, взял графитный карандаш и начал писать. Максим же подошёл к фоторамке, висевшей у лестницы, и глубоко задумался. Несмотря на то, что хозяин дома решил выбросить всё то, что хоть как-то могло напомнить ему о своём детстве, эту фотографию, как сильно бы не хотел уничтожить, не смог. Он не только оставил её, но и повесил на самое видное место, словно наказывая себя за что-то, известное лишь ему одному.
В наступившей тишине Максим слышал своё размеренное и медленное дыхание. На фотографии была улыбающаяся мать и два её маленьких сына. Может быть, сегодня ему и правда удастся скинуть тот груз, который на протяжении многих лет тянул его вниз, на самое дно? Отныне он желал жить стремительно, никогда больше не оборачиваясь на горечь своего прошлого. Раньше это было пределом его грёз, но сейчас этого казалось мало. Максим поднял руку и прикрыл ладонью себя на фотографии. Счастливая с виду семья не изменилась, выражения лиц матери и брата остались прежними, и он нахмурился. Он вспомнил о том, что всегда ощущал себя лишним элементом. Вырежи – никто
