ей свою ладонь.
– Здравствуй, – Милли так и не подняла на меня взгляд.
– Она стеснительная, – поясняет Наташка. – Ей нужно привыкнуть. Потерпи.
Да я потерплю. Мне то что.
Фильм оказался откровенной ерундой. Да и в кафе все прошло натянуто и скучно. Маленький рыжий котенок категорически не желает идти на контакт.
Прости, девочка. Сегодня я буду сволочью.
На такси закинули домой Наташку. Остались вдвоем. Милли молчит, стараясь даже не смотреть в мою сторону. Решил ломать выстроенную ей стену в наглую. Сюсюкать можно до одурения. Нет у меня на это ни желания, ни настроения. Пусть испугается, сама откажется от меня. Отец ведь не потащит тогда ее в ЗАГС насильно? Или потащит? Надеюсь, что нет.
– Ты девственница? – прямой вопрос. Шок в ее красивых зеленых глазах. – И чего я спрашиваю? Это и так очевидно. Но ты ведь большая девочка, – хищно ухмыляюсь. —Понимаешь, чего я хочу? – кивает. – Ну раз понимаешь, предлагаю отлично провести эту ночь.
– Нет, – скептически приподнял бровь, услышав нотки уверенности в голосе. Но они быстро растворились в оправдании. – Ты неправильно понял. Я не…
– А мне кажется, я все правильно понял. Твой шаловливый язычок лучше тебя намекнул сегодня, чего тебе хочется. Могу устроить, – я буквально впитываю ее реакцию: возмущение, страх, негодование. Пусть испугается. Я хочу этого. Чтобы шарахалась от меня, как от огня. Чтобы вот так же твердо сказала «Нет» моему отцу, когда вопрос зайдет о браке.
– Это было просто мороженное, – Милли почти плачет. Приятный голос дрожит. Сладких запах малины обволакивает. Рывком дергаю ее на себя обняв за талию.
– Выйди, – приказ таксисту. Мужик без вопросов оставил нас одних.
– Перестань, малышка. Тебе понравится. Я умею обращаться с женщинами, – давлю интонацией, пытаюсь пролезть ладонью под ее футболку.
Чувствую себя последним ублюдком, но я очень хочу свободы, а она… Она мне еще спасибо скажет за то, что глаза ей открыл и спас нас обоих от навязываемого брака.
– Не надо… Пожалуйста, – умоляет. – Я не хочу, – торможу.
Меня бесит вся эта ситуация, доведенная до абсурда, до полнейшего идиотизма. Прижимаю к себе хрупкое тело, тяжело дышу ей в затылок. Это не возбуждение. Злость. На себя за то, что делаю сейчас. На отца за то, что подтолкнул к этому шагу.
– Я не собираюсь брать тебя силой, – отпускаю Милли, двигаюсь так, чтобы наши тела больше не соприкасались. – Но нам может быть очень хорошо вместе, – продолжаю игру. Надо довести ее до конца, но не перегнуть. Просто мягко отступить и дать понять, что я все-таки не такой козел. – Ты мне нравишься, – это искренне. Хорошая она. Ей бы парня нормального, чтобы раскрыл, и выйдет идеальная девочка для отношений. – Ты такая настоящая. Беги домой, Милли. Мы еще обязательно увидимся.
Она пулей вылетела из машины, а я пару раз ударился головой о стекло на дверце. Как же мерзко. Отвратно просто.
– Домой меня отвези, – дал адрес вернувшемуся
