в том числе Гольдман, которая помогала в его распространении и была издателем похожего анархического журнала Мать-Земля.
Что касается феминистической повестки, то с первого же номера Сэнгер принялась внушать, что женщины живут в условиях «рабства», а «порабощены» семьёй и материнством, традициями, моралью и законами; по её призыву против всего «порабощающего» нужно открыто бороться. Также она выступала за наделение женщин правом полностью контролировать своё тело, что сегодня отражается в смертельном лозунге «Моё тело – моё дело!», или по другому – женская монополия на внутриутробные убийства детей и лишение мужчин права на продолжение рода.
В четвёртом номере за июнь Сэнгер пишет: «В бою, который сегодня ведут женщины против господства мужчин, за факелом и топором могут последовать бомба и пуля». Это справедливо можно расценить как подстрекательство к бунту или терроризму. Разумеется, почта как могла препятствовала рассылке журнала, опираясь на Закон Комстока. Тогда же она вводит в широкий обиход понятие «контроль рождаемости» или «ограничение рождаемости» (birth control) – то, что делается для предотвращения беременности (18). Однако автором термина считается её соратник Ото Бобсейн.
В июле Сэнгер с соратниками создаёт Американскую лигу контроля рождаемости, о чём сообщается в номерах за июль и август. Цели организации определены так: общенациональное просвещение рабочих на предмет средств, регулирующих размеры их семей (тотальная пропаганда противозачаточных); отмена законов, запрещающих распространение информации о методах предотвращения зачатия (отмена федерального Закона Комстока и прочих в штатах); помощь преследуемым по этим законам и освещение таких дел по всему миру (шумиха в СМИ, которая в любом случае идёт на пользу сокращателям). В пояснении указано: «Штаб-квартира расположена в Нью-Йорке, а для пропаганды на местах, по всей стране будут создаваться локальные группы. Суфражистки, феминистки и прочие женские организации должны понять, что равноправия добиться не получится, пока женщины не получат полный контроль над своими репродуктивными функциями». Членские взносы назначили в 1,5 долл.
Журнал был так радикален, а поведение новоиспечённой издательницы стало настолько странным, что родственники созвали семейный совет. В автобиографии Сэнгер признаётся: совет постановил, у неё по меньшей мере нервный срыв, и будто все думали о психической болезни, но боялись сказать об этом открыто. Для того, чтобы уговорить её остановиться и лечь на лечение в больницу, в Нью-Йорк приехал отец, который тоже решительно осудил Женский бунт и обсуждаемые в нём темы.
Уже в апреле ей предъявили обвинения в нарушении федерального законодательства по девяти статьям. Сэнгер пишет, что если бы её признали виновной по всем обвинениям, то ей могли дать 45 лет тюрьмы. Помимо нарушения закона Комстока, ей вменяли пропаганду терроризма и призыв к убийствам, однако она заявила о планах продолжить издательство
