навострил уши Батанов.
– Пробивная. Ее в дверь гонят – она в форточку норовит пролезть. Она не из этих, она из тех.
– Прекрати, Степаныч, тех, этих, таких… Угомонись!
Оба насторожились. Кто-то безуспешно боролся с дверью, а та никак не хотела открываться. Борьба принимала все более напряженные обороты, наконец, дверь распахнулась. Кузина с торжествующим возгласом влетела в кабинет.
– В другую сторону открывается! – воскликнула Алина, щерясь счастливой улыбкой.
«Вот дура!» – одновременно подумали мужчины.
– Здравствуйте, Виктор Степанович! Константин Петрович, потерпевший спрашивает, когда мы вернем ему машину? Что ему сказать?
– Что хочешь, – покачал головой Батанов. – Что хочешь, то и говори. Хоть анекдоты рассказывай. Басни. Песни пой. Ты же опер. Или ты не опер?
– Опер! – насупилась Алина. – Опер. А кто же еще?
– Ну, раз опер, вот и выкручивайся, говори потерпевшему, что считаешь нужным. Так, Степаныч?
– Так-так, – буркнул Виктор Степанович.
– А он кричит, цепляется к словам, ругается, – ябедничала Алина.
– Еще бы ему не цепляться, когда у него тачку за шесть лимонов угнали. Ему что за такие деньги, хвалить тебя надо?
– Нет, зачем же. Хвалить не нужно, но и ругаться не стоит, – посетовала Алина, – от ругани тачка не реанимируется.
– Что? – округлил глаза Батанов. – Не реанимируется? Иди, Кузина, иди, работай! Не пей мне кровь, пожалуйста, а то я жене пожалуюсь. Ей не понравится, что кто-то еще жаждет моей крови. Она не отдаст другой ни капли из моего организма. Кстати, что у тебя с лицом?
– Ничего, – обиделась Кузина, – обычное лицо. Щеки горят немного.
– И не только щеки, у тебя сплошной пожар на лице.
Алина окончательно обиделась и отправилась рассказывать байки и анекдоты обладателю римского профиля. Тот бесновался в каморке: бегал взад-вперед по тесной комнате и что-то бормотал сквозь зубы.
– А-а, это опять вы! – набросился он на Алину, как изголодавшийся пес. – Где вы ходите?
– У начальства была, а что?
Мужчина задохнулся от негодования. Мотал головой, не в силах произнести что-либо членораздельное. В каморке потемнело, как перед грозой.
– Я только хочу, чтобы исполнилось мое единственное желание, чтобы исполнялось все, что я хочу! – выпалил мужчина, справившийся с внезапным онемением.
– Вы хоть поняли, что сказали? – вежливо осведомилась Кузина.
Потерпевший замолчал и присмотрелся к Алине:
– А что у вас с лицом?
– Ничего, щеки только горят.
– А-а, – замотал головой мужчина, – скажите, когда вы займетесь моим делом. У меня машину угнали? Я хочу знать, кто это сделал!
– Я тоже.
– А-а, –
