получили служивые люди, дожидавшиеся приема. Кузина не собиралась наживать сердечную болезнь от издержек службы. Если уж заболит сердце, то от любви – настоящей. Окутанная романтическими мыслями, Кузина благополучно миновала пост охраны, пробежала по двору и взлетела по ступеням лестницы, ведущей прямо в ад, как ей казалось в эту минуту. И опять-таки она отнеслась к экскурсии в мрачные сени легкомысленно, не причисляя себя к важным лицам.
Секретарь главного начальника долго мусолила рапорт – то подносила к очкам, то отводила руку с бумажкой к окну, одновременно кося подозрительным глазом на ноги Кузиной. Алина инстинктивно подобралась. Она не знала, что еще нужно сделать, чтобы понравиться, но, видимо, сделала то, что надо. Секретарь сквозь зубы буркнула:
– Присаживайтесь!
Алина поблагодарила и уселась в дальнем углу, чтобы не раздражать сердитую женщину. А то передумает и прогонит. В приемной было много народу. Алина оказалась в центре внимания, хоть и сидела поодаль. Она внесла диссонанс в ряды ожидающих аутодафе. И сама приготовилась к страшному действу.
Время тянулось медленно. Никто его не подгонял – все хотели, чтобы оно остановилось. Ожидающие сидели тихо. Иногда дверь тихонько открывалась, из нее угрем выскальзывал очередной человек, непременно красный и потный, и, ни на кого не глядя, исчезал из приемной, на ходу вытирая испарину со лба. Алина неожиданно для себя скуксилась. Железная уверенность, что время все стерпит, не выдержала проверки. Попытка выйти из сложной ситуации оказалась неудачной шуткой. Она уже хотела уйти, но, посмотрев в сторону сердитой секретарши, еще плотнее вжалась в кресло. Глаза перебегали с предмета на предмет, вскоре им наскучило однообразие, и Алина незаметно для себя задремала. Ей приснилась другая жизнь. Она идет по нарядным предновогодним улицам и мечтает о любви. Больше не нужно напрягаться, думать о служебных неурядицах, бежать наперегонки с судьбой навстречу неприятностям. Она свободна! Скоро Новый год. Нужно успеть выбрать красивое платье, чтобы достойно встретить грядущие перемены. Впереди сияющее счастье! Оно близко, стоит лишь протянуть руку…
– Кузина!
Алина вздрогнула и открыла глаза. Перед ней стояла пылающая гневом женщина с рапортом в руках. Кудрявая челка на лбу и бумага сотрясались в такт от внутренних клокотаний.
«Эк, ее разбирает», – подумала Алина, вскакивая с насиженного места.
– Заходите!
В приемной никого не было. На стенных часах – девять вечера. Прием явно затянулся.
Алина прошла в полуоткрытую дверь, не чувствуя под собой ног.
– Проходите! – негромко, но властно повелел чей-то голос издалека.
Алина пригляделась. За столом сидел вполне симпатичный мужчина, не старый, но и не молодой. Не злой, но и не добрый.
