это значит? – нахмурилась я.
Иветта медленно поднялась и подошла ко мне, мягко коснулась плеча. Она быстрее остальных смогла взять себя в руки, и на её лице вновь воцарилась маска спокойствия, хоть в глазах всё ещё поблёскивали слёзы.
– Ты – древняя душа, самая первая из нас. Ты положила нам начало и дала нам силу, сотую часть твоей силы. Мы все – твои потомки и последователи, Сальвия. Прости нас за такое непочтение, выказанное по прибытию.
– Прекратите, – прохрипела я. – Встаньте немедленно!
Все испуганно вскинули на меня тревожные взгляды и медленно поднялись, держась от меня как можно дальше.
– Но Сальвия, – подал голос Ларг. – Есть определенный ритуал для прибытия Древней души. Мы не можем…
– Я не желаю ничего слышать об этом и не хочу никакого особого отношения. Забудьте о моих словах, – громко и чётко, чтобы все слышали, произнесла я. Мои глаза лихорадочно метались от одного кустоса к другому, ища понимания, одобрения и мягкой заботы, ещё минуту назад плескавшихся в них. Но теперь там были лишь страх, растерянность и покорность. Они не были рады появлению среди них такой как я, и это было плохим знаком.
– Но ты велика…
– Я просто хотела быть человеком, – тихо отозвалась и упала в кресло. – Я никогда не хотела хранить этот мир. Мне лишь хотелось быть его частью, малым звеном. Разве это невозможно?
– К сожалению, это так, – ответил мне Ларг, смотря в пол.
– Почему этот мир так жесток ко мне? – прошептала я, чувствуя, как горячие слёзы катятся по щекам, а остатки сил стремительно покидают моё тело.
Иветта потянула меня назад на кресло робко и немного боязливо. Непонятно, как эта робость сочлась в ней с всё ещё величественной осанкой.
– Это злая шутка бытия, – улыбнулась она грустно и коснулась моего колена, присаживаясь рядом. – Никто в этом странном мире не рождается тем, кем хочет. Мы мечтаем быть людьми, а люди мечтают быть нами. Так заведено испокон веков, ты сама это знаешь. У вселенной странное чувство юмора. Наша же задача – достойно пронести свою ношу и не падать духом. Кода-то ты была для нас примером и опорой, ориентиром в царстве хаоса. Мы не станем давить на тебя, Сальвия, но никто ничего изменить уже не может.
Я вдруг ощутила такую боль и тоску, что на глаза невольно навернулись слёзы. Снова. Мне вдруг стало так одиноко и пусто внутри своего бытия, что снова захотелось исчезнуть. Мне захотелось уйти навсегда. Я древняя? Могущественная? Прародительница? Чушь собачья! Мне захотелось стать эгоистичной и капризной, захотелось топнуть ножкой и потребовать свой кусок человеческого счастья, которым меня почему-то обделили, взвалив вместо этого на меня непосильную ношу. Я не то что не могла быть человеком, я даже среди кустосов оказалась белой вороной.
– Судя по твоей истории, ты действительно прожила много тяжелых и сложных судеб, – отозвалась Вереника, стоявшая от меня дальше всех
