мне шотландский килт, белую блузку, красной косынкой повязал голову. Хорошо, что одежда была свободного покроя, я смог беспрепятственно влезть в неё.
На сцене я встал рядом с конкурсантками. Массовик-затейник замахал руками и категорично предложил мне покинуть сцену. Я продолжал стоять, и зрители заступились за меня. Тогда он, идя на компромисс, объявил, что я выступаю вне конкурса. Победителя должны определить сами зрители, которые громче всех прокричат название города.
На первом этапе конкурса – чтение стихов. Девушки, естественно, читали про безответную любовь. Я выбрал для выступления стихи Сергея Есенина
«Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот − и весёлый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист…»
Зрители смотрели на меня непонимающе, словно говоря, ЧТО этот мужик раскричался на конкурсе красоты.
В следующем туре надо было исполнить песню. Девушки опять слащаво затянули про романтическую любовь. А я запел про Щорса, который всегда впереди, предварительно переговорив с музыкантами и со своей группой поддержки, чтобы они подпевали мне. В отличие от оригинала, «Эге-гей!» пел после каждого четверостишия с повторением последней строки.
Я горланил во всю мощь своих лёгких. Видимо, моё юношеское увлечение сольным пением не прошло даром. Со второго куплета со мной пел уже весь зал. Удивительно, как люди восьмидесятых хорошо знали песню, написанную в тридцатые годы.
«Шёл отряд по берегу,
Шёл издалека,
Шёл под красным знаменем
Командир полка…
Э-ге-гей!
Командир полка!»…
Затем был народный танец. Я выбрал грузинскую лезгинку. Хотя и без энтузиазма, парень из нашей группы согласился быть моим партнёром. Он вышел на сцену весь напряжённый и скованный, и это было заметно не только мне, но и зрителям. Я игриво опускал голову и приподнимал свою юбку, плывя в танце. Зрители давали советы, и в основном − партнёру: « Парень, расслабься и получи удовольствие».
И, наконец, на последнем этапе конкурса было танго. Но мой партнёр по лезгинке категорично отказался: «Ты меня опозорил на весь теплоход». Моё внимание привлёк саксофонист оркестра, выделяющийся на фоне других музыкантов своими габаритами, особенно огромным животом. На мой взгляд, в этом товарище было не менее ста пятидесяти килограммов. Я подошёл к нему. Познакомились. Отошли за сцену. Там стоял стол с закусками и водкой. Я объяснил ему суть проблемы. Музыкант воспротивился:
− Ты чего надумал? Я никогда в жизни не танцевал. И почему ты выбрал меня?
− Саксофон мой любимый инструмент, я даже в детстве поступал в музыкальную школу по классу саксофона.
− Ну и как?
− Не получилось. Я был маленьким, и меня обижали дворовые
