пластиковый воздушный шар, который чукчи называют «пых-пых», ушёл под воду.
Паша выдохнул: «Теперь он с «пых-пыхом» долго не сможет быть под водой, скоро вынырнет». И точно, кит вынырнул, и тут же в его спину вонзился ещё один гарпун. Кит опять скрылся под водой уже с двумя «пых-пыхами», но вскоре вновь появился. И ещё сразу три гарпуна попали в тело кита. С пятью воздушными шарами кит уже не смог погрузиться под воду и недвижимо лежал на поверхности. Ещё какое-то время его не трогали. Охотники сделали знак Паше, чтобы мы отплыли подальше. Потом раздались выстрелы.
─Капитан, зачем стреляли в кита?
─ Если он ещё жив ─ надо добить. Нельзя мучить животное.
Затем охотники подтянули китовый хвост к лодке, вырезали в нём квадратное отверстие и просунули канат, закрепив его на корме. Чукчи работали слаженно, каждый знал свой манёвр.
Четыре лодки, связанные канатом, выстроившись кильватерным строем, медленно буксировали кита в посёлок. Некоторое время мы наблюдали за транспортировкой, потом Паша завёл мотор и направил лодку к берегу. Я сидел на задней банке, глядя на море, и не чувствовал восторга от удачной охоты. На рыбалке я часто бывал, но на охоте ─ впервые. Убивать животных…. Хотя кит похож на большую рыбу, но всё же животное. Да я и не убивал, только присутствовал… Права Надежда: я же ем мясо, ношу кожаные вещи…. Каждый человек рождён для своего дела…. В подтверждение этой мысли вспомнились слова старика из повести Хемингуэя «Старик и море»: «Ты родился, чтобы стать рыбаком, как родилась рыба, чтобы быть рыбой». Значит, я рождён для чего-то другого, не для охоты.
У меня было какое-то двойственное чувство: с одной стороны жизнь чукчей становится лучше – живут в благоустроенных квартирах, гоняются за китами на лодках с мощными двигателями, детей учат в школе; с другой стороны понимаешь, что они теряют этническую идентичность, что, впрочем, происходит во всём мире. Хорошо это или плохо, трудно сказать. Чукчи хотят сохранить самобытную культуру, но при этом жить как европейцы. Дети оленеводов, уехав учиться в городские интернаты, не стремятся возвращаться к привычному кочевому укладу жизни их родителей. Да и здесь, в Лорино, люди желают жить не хуже, чем в европейской части России, хотят есть заморские фрукты, посещать спортивные клубы, салоны красоты. А туристы мечтают увидеть своеобразие жизни людей в разных концах света, но таких мест в мире с каждым годом становится меньше, если не считать постановочные представления, как это имеет место быть в некоторых африканских странах.
Когда лодка причалила к берегу, я снял спасжилет и отправился домой переодеваться. Поднимаясь в гору, увидел идущих навстречу женщин и детей с пустыми вёдрами. Я повернулся к морю. Лодок ещё не было видно, значит, о поимке кита охотники сообщили в посёлок по рации.
Переодевшись и выпив чаю, я снова пошёл на берег встречать китобоев.
Кита на отмель вытаскивали трактором. Создалось впечатление, что на берегу собрался
