шла тропа. Она вела прямо к переходу на канаве. Ружье за плечо… колок в руку и тихонько перебрался на заветный берег. Дальше по знакомой тропинке, по краю поля и высоким земляным валам, заросших дикой малиной и облюбованы лисьим выводком вышел к заветной широкой копани. Повеяло прохладой. Ежели утки прятались в камыше, что рос по бокам канавы, то можно к ним подобраться вплотную. Но зачем? И так уже можно стрелять!
Впереди, недалеко от меня тихо крякнула утка. Остановился и замер. Какая-то тяжесть сдавила мне грудь, комок к горлу. И словно птичка в руках, трепещет мое сердце. Счастье зачастую оказывается совсем не там, где его ждешь, только потом понимаешь, что в те далекие дни, в том месте и с тем друзьями ты был по-настоящему счастлив.
– Иди, нет, подожди, – шепчет мне «шептун», опять в голове. Еще пару шагов и я замираю: десятка два крякв сидят не более двадцати шагов от меня, некоторые собрались в кучку и дремлют, а часть разбрелась по всей копани. Меня не обнаружили. Вдруг раздает крик сороки, затрещала у меня прямо над головой. Ах ты каналья, все-таки нашла. Не шевелюсь, лицо вниз прячу. А назойливая птица, села недалеко на куст рябина и голосит не своим голосом. А вот и подмога. Еще две сороки прилетели и затрещали. То взлетят, то снова сядут недалеко от меня и трещат, что трещотки. Я хотя и не понимаю их язык дословно, но за долгие годы охотничьих странствий догадываюсь: «Гвалт, человек с ружьем, спасайся, кто может», – кричат воровки. Утки вздрагивают, вытягивают шеи и тревожно оглядываясь сбиваются в кучу посреди копанию. Полетят! Нужно стрелять. А уток становится больше, чем я увидел сразу. Выплывают со всех сторон. Руки так и чешутся: «Как выстрелю сейчас в кучу, море трофеев будет… ага, а подранков-то сколько будет, – подумал я. – Нет, конечно же нет, да и зачем столько сразу. Уже и так восторг и блаженство испытал, охотничью радость от такого количества утки. Медленно поднимаюсь во весь рост с травы и делаю шаг к копани. На воде легкое замешательство птиц. Раздается громкое хлопанье крыльев и стая с водной глади копани, вздымается, взрывается вихрем в небо. Еще одна стая поднимается из-за камыша, после моего выстрела. Один селезень остался плавать на воде.
Вторая утка падает на воду. А где же сороки& Улетели, ладно, нужно возвращаться назад. Ибо на кладке с утками и ружьем в темноте можно свалиться в глубокую канаву. Ой, как не хочется! Туман поднимается густо, как дым при сжигании сырой ботвы картофеля на огородах. Но я уже выбрался на поле. А тут мне закрой глаза, приду ровно и правильно в ту калитку, что уже сорок лет меня ждет в заборе дома моего отца. Пролетели минуты охотничьей радости и страсти. Опять будни. Опять дорога ждет меня. Но греет душу мне та сказка, как маленькой моей внучке Дарье, которая так тяжело привыкает к детскому садику и просит «дядю начальника» уволить маму с работы; что будут опять выходные, и дома меня никто не застанет.
Глава 2 Второй патрон
Три осенних месяца: ласковый сентябрь, дождливый октябрь и холодный ноябрь. Природа готовится к длительному отдыху. И
