журнала для рабочих «Работник», который по тайным каналам отправлялся в Россию и там нелегально распространялся. Круг интересов Морозова в тот период был очень обширен: история, социология, политэкономия, история революционных движений. Но разобраться в сложностях политической жизни было трудно. Не веря в крестьянскую революцию, Морозов приходит к выводу, что только вооруженная борьба группы революционеров с правительством может принести успех.
<<3дание республиканского трибунала и перед ним вольный стрелок Вильгельм Телль, поразивший угнетателей своей страны,– таково было первое сильное впечатление моей самостоятельной жизни в Швейцарии»,– вспоминал впоследствии Морозов. С твердым намерением бороться против самодержавия при помощи оружия он решил возвратиться в Россию. <<Сила не в числе, а в героизме>>,– любил он повторять друзьям.
Ужасно хотелось домой, на Родину. Получив от товарищей деньги и паспорт на имя немецкого подданного Энгеля, Морозов отправился через границу. Переход был неудачным. На станции Вержболово в январе 1875 года он и его друг Саблин были арестованы пограничным комиссаром, которому показались подозрительными их слишком русская внешность и правильность произношения. Вскоре обоих препроводили в Петербург, в большой дом на Фонтанке вблизи Пантелеймоновской улицы, в известное здание у Цепного моста, где помещалось III отделение. В это время в столице подготавливался судебный процесс над молодежьо, участвовавшей в революционной пропаганде. Обвинялись в преступлении почти 200 человек. В принадлежности к революционной организации и противоправительственной пропаганде обвиняли и Морозова.
Первое тюремное заключение было мучительным. За отказ давать следствию показания Морозов был лишен книг, что едва не привело его к помешательству. «Я думаю теперь,– писал он,– что у меня и действительно был тогда приступ острого помешательства, которое развилось бы в настоящее, если бы заключение без книг продолжалось бы еще несколько месяцев>>.
Не в состоянии находиться в таких тяжелых условиях, Морозов задумал побег, который, однако, в последиий момент сорвался. О его аресте узнал отец и за большую сумму взял его на поруки. Но вскоре Морозов был вновь арестован и помещен в Дом предварительного заключения. Здесь ему пришлось сидеть вплоть до <<процесса 193-х», продолжавшегося свыше трех месяцев (18 октября 1877 года – 23 января 1878 года).
Пожалуй, в системе российского судопроизводства это был первый столь необычный процесс. Обвинительный акт был составлен так, чтобы развенчать революционеров, представить их людьми невежественными, готовыми на всякие преступления. Чтобы разъединить силы обвиняемых и не допустить превращения процесса в суд иад самим правительством, судьи решили разделить подсудимых на группы и допрашивать их поодиночке. Это решение вызвало гневный протест подследственных. «Мы требуем судить нас заочно и просим оставить нас в наших тюрьмах, где мы столько лет ожидали хотя бы приличного суда – и не дождались>>.
