а так… Пришлось лететь не в самый благополучный край теперь. Он работал в КГБ. Теперь об этом уже можно говорить.
–– КГБ – серьезные мужчины. Хотя… – грустно искривила улыбку фрау. – Мы и этих полицаев считали серьезными. Думали, что голова у них на плечах, а оказалось, что в голове этой только приказы и деньги. Кто мог, уже давно уволился оттуда. Остались только «роботы». Айнзацгруппы…
Это было так. Сколько было новостных репортажей отсюда, которые освещали забастовку полицейских, которую разгоняли другими полицейскими! Абсурд! Кажется, в этом «театре одного народа» смешалось все, а страсть среди людских масс дошла до точки своего кипения. Полная неразбериха – все против всех. И правые, и виноватые попадали под одну гребенку протестов и арестов. Были и вооруженные стачки, и теракты, и длилось все это уже больше года. Бундестаг решил подмять недовольный восток силой, но вот у него не получилось. Оставшиеся после слияния двух стран люди все еще были с памятью о том, что политика может быть другой, что страна может быть другой. Но кто-то считает, что эти старики лишь проблема на пути прогресса, но ведь нет – прогресса не было. Было опустошение, поглощение, и крах, прямо как с Россией. Пусть наверху и заявляли об успехах, но это тоже похоже на старшего восточного брата. Все одинаково и путь одинаковый. Только здесь терпеть не стали и высказали мнение, за что и поплатились. Мятежные подразделения армии и полиции либо жестко подчинили воле новых командиров, либо распустили и продолжают распускать. Среди государственного аппарата проходят чистки и суды. Последней каплей стал Белый Дом, который высказал свою поддержку властям ФРГ, и ввел дополнительные войска на свои базы. Дядя Сэм окончательно заткнул требовательный народный фронт. Теперь здесь хозяйничал не только Бундестаг, ни никто и не думал признавать это вражеской оккупацией…
–– Простите, я ищу тут один адрес, а телефон разрядился. – Среда пошарил по карманам. Когда нашел отрывок бумаги с адресом, показал его хозяйке кафе. – Вот. Это где-то в этом районе. Я жил тут в детстве, но сейчас не могу понять, куда мне идти.
–– О, это совсем недалеко. – надев на нос тоненькие очки, та глянула на заковыристую надпись. – Два дома отсюда, там панельная постройка через парк.
–– Спасибо еще раз. – засобирался на выход Дима. Только встав, остановился и повернулся. – Но почему вы не уедете отсюда?
–– Потому что это наша Родина. – улыбнулась она по-доброму, подавая Диме его подсохшую куртку. – А какая бы она не была… Любить ее надо. Я провожу тебя до черного хода, так будет надежнее.
Дальнейший путь снова лежал под дождем. Вытряхнув из капюшона воду, Дима накинул его на мокрую голову и зашагал в указанную сторону. Огибал лужи и грязные участки. Кое-где под ногами хрустело стекло и шуршала тонкая, сделанная из ленты, колючая проволока, которую еще не успели убрать.
Кусочки, маленькие фрагменты незамеченные уборщиками, но именно из них складывалась вся картина. Власти пытались быстро
