Геройство вдохновляло намного сильнее рисков смерти, так что людские массы охотно бросились вперед, подбирая с асфальта щиты и дубинки. Ударяли служителей буржуазного закона всем, чем только было можно. Но и те в свою очередь не унимались. Махали своими палками, что было сил, огревали щитами зазевавшихся «воителей», и крутили всех, кого могли. С некоторых сторон уже начали стрелять дробовики. Меж голов полетели резиновые круглые пули, и запахло жженых порохом.
Увернувшись от пистолета, Среда вывернул руку полицейского так, что вторая пуля прошлась в считанных сантиметрах от его живота. Слегка зацепила куртку. Рукой надавив на локтевой сустав, он ударил жандарма его же рукой с пистолетом прямо в шлем. Тот нажал на спуск. На этот раз пуля ушла вверх, чиркнув по забралу. Выдернув из пальцев травматический пистолет, Среда выдал полицейскому две пули точно в бронежилет, чтобы тот не умер, но точно почувствовал. Довернувшись, сразил так еще одного, и пистолет встал за задержку, не вернув затвор на положенное место. Поглядев на оружие, Дима получил удар дубинкой точно по животу и согнулся, отойдя на пару шагов назад. Сверху уже шел тяжелый удар, что должен был оказаться где-то в районе его макушки. Но ни через секунду, ни через две, его не последовало. Придя в себя, Среда увидел, как резиновую черную дубину сжимают серебристые титановые пальцы. Двинув плечом, Моргана выбила из шлема пластиковый кусок. Солдат схватился за голову. Ногой заблокировав подножку, она жестко вложила сложенную в кулак пятерню точно ему в бронежилет, помяв пластину. Скрючившись, служащий упал на асфальт. Поднявшись, Дима прижался к ее спине своей. Ожидал новых напастей.
Строй полиции рассыпался. Парочка смогла сделать самое главное – прорвать первую цепочку служителей государства, и поселить в сердца людей мысль о том, что эти черные солдаты точно такие же люди, с той же болью, и с теми же жизнями, что и у них. Хуже всех войн – гражданская война. Но еще хуже было поражение в ней. Потому единый, и практически не делимый в этот момент народ рвался на свободную, заваленную жжеными остовами машин и мусором улицу, через массивный полицейский строй. Тот уже поредел. Шансы с каждым мгновением все увеличивались. Солдаты медленно рассыпались в стороны, чтобы противостоять таким же рассыпавшим внутри фаланги бунтовщикам. Стороны плавно перемешивались, как растворы в химии. Протекала настоящая реакция, одним из катализаторов для которой стали как раз Дима и Моргана. С другой стороны улицы поджимал все новый и новый народ. Теперь путь точно был только один. Никто не желал бросаться под напирающие и все время стреляющие холостыми танки. Все было слишком жестко. Это превращалось скорее в очень плохую антиутопию. Власть сейчас творила то, что хотела…
Из-за рассыпавшегося полицейского строя выдалась минутка отдыха. Мотнув ушибленной головой, Дима прикрыл глаза от яркой вспышки. В толпе полиции разбился зажигательный коктейль. Людей прижало совсем, раз в бой шли настолько тяжелые средства.
