приставным шагом, и плывущая между ними кружка.
– Ну и ну! – воскликнул Голден-Халла. – Теперь мне ужасно хочется пощупать того сторожа у ворот, не пойми меня превратно. Ещё когда он радостно встал лицом в калитку, мне подумалось, что с ним что-то глубоко не так, но я не стал зацикливаться ещё и на этой странности – был слишком замёрзшим и уставшим, если честно. Но сейчас… Что, если сторож – тоже иллюзия?
– Вполне вероятно, – согласилась я. – А ещё может статься, что это не одноразовая иллюзия… Эта дамочка слишком упорно повторяла одни и те же слова и действия, не находишь?
Я не успела договорить, а Берти уже вовсю закивал и, схватив меня за руку, потащил к выходу из трактира. Не тратя время на одевание, мы, как были, выскочили на улицу – бр-р-р, ну и холодрыга! – и старательно закрыли за собой дверь.
Прижались к ней спинами бок о бок.
– Три, – сказал Берти.
– Два, – отозвалась я.
– Один!
Сыщик распахнул дверь. Приветливо звякнул колокольчик. Прямоугольник тёплого оранжевого света упал на снег…
ТА-ДАМ!
Исчезнувшая было леди, целая и невредимая, снова стояла за стойкой и светилась, как ягодка ошши[1], воплощённое гостеприимство.
– Сядьте на лавку да выпейте грогу! – звонко начала она свою привычную песню.
Игнорируя её, мы захлопнули дверь и возбуждённо загалдели.
– Зацикленная иллюзия! – Я победно вскинула руки.
– Сценарий, который отыгрывается заново при нарушении алгоритма! – подхватил Голден-Халла. – Давай ещё раз попробуем?
Теперь уже я открыла дверь.
– Сядьте на лавку… – тотчас послушно донеслось оттуда.
Голден-Халла влетел в таверну, подбежал к барменше, хлопнул её по плечу – она исчезла. Берти выбежал. Закрыл дверь. Снова открыл.
– Сядьте на лавку…
– Класс! – Голден-Халла утвердился в своей первоначальной оценке.
Едва мы оделись и окончательно покинули трактир, чтобы отправиться на разведку, как где-то неподалёку раздался скрип калитки, а затем из тихого проулка сбоку вынырнули три паренька. Когда они поравнялись с нами, Берти внезапно и подло толкнул меня на одного из них.
Взвизгнув от неожиданности, я провалилась в сугроб сквозь мгновенно рассыпавшийся морок. Другие двое не обратили никакого внимания на скорбную гибель товарища. Но при этом они остановились: флегматично посмотрели на лежащую меня, стоящего Берти и наконец певуче сказали:
– Приветствуем вас, путники, в Долине Колокольчиков!
А потом вразвалочку пошли дальше.
Их равнодушие к почившему другу покоробило тонкие струны моей души. Решив отомстить за призрака, я привстала на локте, слепила два снежка и метко запустила их в юношей. Они лопнули.
– Так вам и надо, предателям! – Я гордо задрала нос, поднимаясь. А Голден-Халла притворно вздохнул:
– Эх
