Лорна. Она принесла ужин. Я ничего не хотел, но она сказала, что не уйдёт, пока не поем.
Сказала, папа скоро вернётся, а я не должен волноваться.
Я сказал, что не буду есть, пока она не расскажет, где он.
Она долго не хотела говорить, но потом всё-таки сказала, что папа пошёл в центр. Говорит, он кричал, вёл себя ужасно. Лишился рассудка от горя, так она сказала. В центре все старались говорить с ним по-доброму, но потом пришлось вызвать охранителей, потому что он что-то разбил.
Я не мог в это поверить. Все эти дни папа говорил, что всё будет хорошо, что мама не могла пропасть надолго. Что Химмельборг – её родной город, что она никогда не пошла бы куда-то, где опасно. Что все здесь её друзья. Он ничего не говорил про центр.
Правда, он запретил мне туда ходить, пока она не вернётся. Но он и в Верхний город запрещал ходить после того, как я ушёл туда без спросу.
Я сказал ему, что хотел быть смелым, хотел спасти маму. Но папа сказал, что иногда самое большое мужество – это принять, что нужно оставаться на месте, а не идти неизвестно куда.
В день, когда он ушёл, он выглядел, как обычно. Позавтракал и выпил кофе, почитал газету. Там снова не было про маму никаких новостей.
Лорна сказала, я должен поспать. Она говорит, папу никто не будет наказывать за то, что он испугался. Что я должен ей верить и ни о чём не волноваться.
Я ненавижу взрослых. Иногда, кажется, даже папу.
Взрослые всё время говорят, что волноваться не о чем, а в это время твоя жизнь ломается на куски.
Лорна опять приходила. Сказала, что папа уже завтра вернётся домой.
Спросила, не хочу ли я сходить в центр, пока жду, потому что мне, наверное, надоело сидеть дома. Сказала, все очень переживают за меня и хотят поддержать.
Я действительно очень устал от того, что ничего не знаю о маме, сижу здесь один и ничего не могу сделать.
Папа был бы против, но я злился на него.
В общем, я пошёл.
В центре было как-то странно. Людей меньше, чем обычно, а разговоров, наоборот, больше. Каждый раз, когда мы с Лорной подходили ближе, они как будто затихали, а за нашими спинами начинали опять.
Лорна отвела меня в зал, в котором я раньше не был. В нём было несколько больших рамок. Они были похожи на дверные проёмы, только никуда не вели и стояли друг за другом. Она сказала, это какое-то новое изобретение. Должно читать мысли, но пока ничего не получается.
Чем-то эти рамки напомнили мне Арки на Шествии, но только они квадратные и сделаны из дерева, а не из кости.
Она угостила меня яблочным пирогом и чаем, а потом спросила, не хочу ли я попробовать. Я сомневался. Подумал, что папе бы это не понравилось. Но Лорна спросила, не боюсь ли я, и я подумал, что ещё больше папе не понравилось бы, что кто-то посчитает меня трусом.
Лорна сказала, что нужно пройти под рамками и громко думать о чём-нибудь одном, например, о кролике или капусте. Неважно, о чём, только сосредоточиться на образе. Она включила маленький
