такую прелесть.
– Вы же наверняка наслышаны о плодородии адасских почв.
– Но она засохнет без воды, которой у вас нет. Не так ли, Эмаймон?
– Что ж, Вы правы, сила в единстве.
– Рада, что ты понимаешь. На Адасе все спокойно?
– О, можете не волноваться… – Он хочет сказать что-то еще, но королева делает жест рукой, показывая, что разговор подошел к концу.
***
И вот, сквозь горловину часов ускользает последняя песчинка, наступает полдень. Слуги поворачивают сосуд, и вместе с тем начинается новая эпоха.
С каждым нашим шагом до балкона шум с площади становится все громче. Но стоит только королеве взойти на вершину и взглянуть на подданных, голоса смолкают в одно мгновение. Если обратить взор на горизонт, и за стенами Дворца можно увидеть людей. Весь мир замер в ожидании своей судьбы.
Ларрэт крепко вцепилась в ограждение балкона, смотрит вниз, на собравшихся. Если моя клятва в верности династии строго прописана и всем известна, госпожа может сказать все, что считает нужным, поклясться в чем угодно. Если народ покорится ее воле, примет ее, с этой секунды она станет королевой.
Каждое ее слово запомнят и расскажут другим, они останутся в веках. Накануне мы с ней все обсудили, и я очень надеюсь, что все пройдет гладко, как бы она ни волновалась.
– Я чувствую огромную ответственность перед всеми вами, – начинает она уверенно громким собранным голосом, чеканя каждое слово. – Мой долг, прежде всего, обеспечить каждого из вас водой, хлебом, кровом и справедливостью. Взамен я требую от вас повиновения. Помните, что мы должны действовать сплоченно, чтобы не прервался человеческий род, чтобы наши потомки жили в мире. Это наша общая цель, и каждый, кто не согласен, будет наказан по всей строгости закона. – Она делает короткую паузу и переводит дыхание. – Я надеюсь, вы не осудите меня за ошибки, если я их совершу, и не потеряете веру в меня. – Ларрэт проводит взглядом по площади. – В знак своих мирных намерений завтра же первым же указом я освобожу всех прислужников. Они имеют право вернуться в семью или же остаться во Дворце на законных основаниях. Повторяю: с завтрашнего дня они свободны.
Пару мгновений в воздухе стоит мертвая тишина. Постепенно снизу начинают возноситься радостные возгласы. Ребята с черными платками на шее столпились в кучки и подпрыгивают от счастья, рвут свои платки и кидают их на землю. Другие, напротив, в большинстве сбиты с толку и не сказать чтобы рады. Председатель стоит со злобной миной: он знал о решении королевы, пытался ее переубедить и ничего не добился.
– Все в порядке, – шепчу я в знак поддержки. – Продолжайте.
Вдохнув побольше воздуха, Ларрэт толкает еще пару речей: про брата, про отца, про свою верность династии, про свой долг ее продолжить, клянется сделать все во благо процветания мира и все тому подобное.
Слуги подносят корону. Она невысокая и из белого металла – именно такую
