в буфете алюминиевую кружку. Сполоснул под рукомойником, щедро насыпал в неё заварки. Вот чего всю жизнь не понимал – это как можно пить несвежий чай. Есть такие любители – заварят с утра покрепче и весь день разбавляют кипяточком. Ещё и на завтра оставят.
Ни вкуса, ни запаха в таком чае не остаётся – только горечь.
Бросил в чай три ложки сахара, подождал, пока немного остынет и с удовольствием отхлебнул. Скрутил шомпол, разложил тряпочки, масла и достал из чехла ружьё.
Если не уверен, что оружие вычищено – возьми и вычисти. Этот неторопливый процесс всегда доставлял мне острое удовольствие. Может, потому что ружья я привык чистить с самого детства – отец разрешал ему помогать. Сколько лет прошло – а всё помню запах ружейного масла и блеск света внутри хорошо вычищенного ствола.
Воспоминания из детства – они самые дорогие.
Посмотрел стволы на свет – они были чистыми. Но я всё равно прошёлся внутри нейтральным маслом на чистой тряпочке. Просто для того, чтобы вспомнить, как это делается. Протёр тряпочкой колодку и замок цевья. Собрал ружьё. Запоры щёлкали мягко, лаская слух.
Вскинул к плечу, прицелился в стоявший на шкафу будильник. Приклад был в самый раз по длине руки.
Мелькнула мысль снарядить несколько патронов дробью – пристрелять ружьё поглубже в лесу. Сейчас не сезон, но кто мне что скажет? Я егерь, и удостоверение есть.
Но сама мысль об этом была неприятна. Делать что-то тайком, озираясь? Что я, открытия сезона не дождусь, что ли?
Разобрал ружьё, убрал его в чехол. Патроны засунул в патронташ. Снял со шкафа будильник, завёл его на пять утра. Спать оставалось часа четыре.
Быстро выложил из рюкзака лишнее. Из еды оставил банку тушёнки и пачку пряников, которые привёз с собой из Ленинграда.
Посередине озера проходила граница моего участка с соседним. Судя по карте, кордон тамошнего егеря располагался рядом с озером. Там и база была для охотников и рыболовов.
Интересно, почему на моём участке базу не сделали? Надо будет поинтересоваться.
А завтра заверну к соседу. Попьём чайку с пряниками, обсудим совместную работу. Он и места здешние знает получше меня. Не только на схеме их видел, а ножками обошёл.
Подумав, достал из буфета три пачки «Примы» и тоже бросил в рюкзак. Если егерь курит – то сигареты будут нелишними. С кордона в магазин не находишься. А есть ли у него транспорт – неизвестно.
Я принёс настольную лампу на её законное место у кровати. Снял с матраса бельё, постелил свежее. Завалился, скрипя пружинами, и выключил лампу.
А за окном смутно белела туманная июньская ночь.
***
Через четыре часа меня разбудил оглушительный треск будильника. Я нашарил его, шлёпнул ладонью по кнопке и открыл глаза. Зевнул и привычно нахмурился.
Почему привычно? Да потому, что в прошлой жизни после четырёх часов сна я бы ползал, как больная ревматизмом
