лишь о государственном хозяйстве и управлении им (т. е. в условиях смешанной экономики – лишь о ее государственном секторе) или же и о регулировании экономических отношений с участием иных, в том числе частных хозяйствующих субъектов – в пределах территории и юрисдикции данного государства? В-третьих, вначале говорится о публичной власти в целом, а затем – лишь о ее федеральном уровне. Последнее можно объяснить принятием доктрины неделимости государственного суверенитета и, в частности, позиции КС РФ об отсутствии государственного суверенитета у субъектов РФ, однако указанные обстоятельства имеют значение лишь для сегодняшней российской ситуации, но вряд ли могут играть роль при попытке дать общее определение.
Стоит также обратить внимание, что различные исследователи (как экономисты, так и юристы), пишущие об «экономическом суверенитете», часто заужают это понятие, рассматривая его в контексте лишь (или преимущественно) какой-либо одной сферы. Например, доктор экономических наук М. В. Ершов, как представляется, больше акцентирует внимание на финансовом суверенитете119; доктор юридических наук И. З. Фархутдинов рассматривает проблематику экономического суверенитета в первую очередь в контексте инвестиционных отношений120, а доктор юридических наук И. П. Блищенко и кандидат юридических наук Ж. Дориа, издавшие даже учебное пособие по экономическому суверенитету государства121, анализируют «экономический суверенитет» как категорию международного права122.
Получающее распространение рассмотрение экономического суверенитета лишь как международно-правовой категории связано с узким подходом ряда юристов к пониманию «экономического суверенитета», ограничивающим его применение лишь сферой международного права и регулирования внешнеэкономической политики государства123, однако, ниже будет аргументироваться необходимость более широкого рассмотрения данной проблематики и применимости конституционно-правовых механизмов для обеспечения и защиты экономического суверенитета. Поэтому представляется более верным подход Т. С. Мелешкиной, отмечающей: «Важнейшим фактором стабильного государственно-правового развития Российского государства является обеспечение его экономического суверенитета, который проявляется в возможности государства самостоятельно и независимо строить свою внутреннюю и внешнюю экономическую политику»124 (т. е. речь идет уже не только о внешнеэкономической политике, но и о денежно-кредитной, бюджетно-налоговой, социальной, промышленно-технологической политике и т. п.).
Исходя из сути понятия и контекста оперирующих им научных работ, можно выделить следующие основные смысловые значения термина «экономический суверенитет», применяемые в отношении государства: возможность (право) государства определять направления своей экономической политики и осуществлять ее125; независимость в экономической
