их одних, но всю народную жизнь в ее целостности»[62].
4. Эмпиризм: народное хозяйство следует изучать не на уровне общих законов, а конкретно, путем исследования фактов, вооружившись статистическими инструментами.
5. Нормативизм: попытка утвердить политическую экономию не как «естественное учение человеческого эгоизма», а как «науку нравственную»[63].
В критике классической политэкономии с немецкими историками многое сближает основателя социологии О. Конта (1798–1857) (секретаря А. Сен-Симона), представляющего социологию как наиболее конкретную, резюмирующую позитивную науку, завершение системы наук.
О. Конт умаляет значение экономики и политики по сравнению с наукой и моралью. В его классификации наук политической экономии даже не находится особого места (предполагается, что это лишь одна из ветвей социологии). О. Конт обвиняет экономистов в схоластической игре простыми понятиями, которые все более приближаются к метафизическим сущностям; критикует их за отрыв экономических явлений от социального целого[64].
У самого Конта человек чувствителен, деятелен и разумен. Причем побуждения к деятельности у него идут в первую очередь от чувств, а разум выполняет контрольные функции. Человек эгоистичен, но эгоизм не исчерпывает его природы, каковая полагается неизменной. Исходя из приоритета целого над частью Конт представляет общество как самостоятельную силу, которая держится на согласии умов, на «консенсусе» мнений[65].
Таким образом, на первом этапе элементы будущего экономико-социологического подхода оформляются в среде самих экономистов альтернативного (нелиберального) толка. Социология еще слишком слаба, а первые социологи не слишком интересуются экономическими вопросами.
Классический этап. В социологии он открывается трудами К. Маркса (1818–1883), в которых экономико-детерминистские элементы переплетаются с элементами социологического и философско-утопического подходов (примерами служат теория формационного развития, концепции отчуждения, эксплуатации, саморазвития личности). Р. Арон называл К. Маркса «экономистом, стремящимся быть социологом». Мы придерживаемся прямо противоположной точки зрения: это социолог, который пытался стать правоверным экономистом. Стараясь добросовестно следовать канонам классической политической экономии, К. Маркс постоянно возвращается к исходным неэкономическим вопросам, оставаясь фигурой промежуточной, «междисциплинарной»[66].
Экономические законы, согласно воззрениям К. Маркса, не универсальны, и человек выступает как продукт исторических условий, как «совокупность всех общественных отношений». К. Маркс считает робинзонады политико-экономов «эстетической иллюзией» и вместо этого в качестве исходного пункта выдвигает «общественно-определенное производство индивидуумов»[67].
«Экономический или производственный анализ общества не может быть позитивно осуществлен, если не учитывать интеллектуального, морального и политического анализа либо прошлого, либо настоящего общества: так что это иррациональное разделение есть неопровержимый признак по существу метафизического характера учений, которые на нем базируются» (цит. по:
«В Марксовой теории социология и экономическая теория пронизывают друг друга… Все основные концепции и положения являются здесь одновременно экономическими и социологическими и имеют одинаковое значение на обоих уровнях… Не может быть никакого сомнения в том, что тем самым в анализ вливается живительная сила. Воображаемые концепции экономической теории начинают дышать»
«Чем больше мы углубляемся в историю, тем в большей степени индивидуум, а следовательно, и производящий индивидуум, выступает несамостоятельным, принадлежащим к более обширному целому»
