style="font-size:15px;"> Я делаю ещё несколько жадных вдохов, и Баш подходит вытереть мне слёзы.
– Ты такая хорошая девочка, правда, Дарлинг?
– Развяжи меня, – говорю я, – чтобы я могла позаботиться о короле.
Он улыбается мне.
– Как хочешь.
Освободившись от верёвок, я растираю запястья, чтобы немного вернуть кистям чувствительность.
Смотрю на Пэна.
Он сидит с рассеянным взглядом, развалившись в кресле. На нём тёмные джинсы и тёмная футболка, облегающая его бицепсы, как вторая кожа.
Чернильные линии сбегают по его рукам, несколько витков татуировки выглядывают из-за воротника.
Восхитительно нечестивое зрелище.
И я никогда не перестану грешить ради него.
Я пытаюсь встать с пола, чтобы подойти к нему, но Пэн щёлкает языком и качает головой.
– Разве я сказал тебе подняться с колен? – удивляется он. – Ты должна приползти ко мне.
Бабочки в моём животе взвиваются смерчем желания и стыда.
Он хочет, чтобы я ползла к нему?
Он думает, будто докажет мне, что я не смогу оставаться в игре, хотя сам при этом клянётся, что ненавидит играть.
Всё здесь игра. Особенно вот это, сейчас.
Все ждут молча, им интересно, что я стану делать.
Я не проиграю.
Я полна решимости сделаться пиршеством для Питера Пэна, чтобы он не мог насытиться вкусом самого особенного блюда.
Я ставлю руки на ковёр и ползу к нему.
В руках Вейна захлопывается книга, и у меня смещается центр тяжести от одной только мысли о том, что он наблюдает за мной. Я скольжу низко, как змея, изгибаю спину, выпячиваю задницу.
Может быть, если я достаточно вложусь в это шоу, он тоже захочет меня.
Я хочу снова и снова брать у этих мужчин, копить свою добычу, словно алчная королева.
Когда я добираюсь до Пэна, он раздвигает ноги, чтобы я могла усесться прямо перед ним. Он смотрит сияющим удовлетворённым взглядом, как я расстёгиваю пряжку и протягиваю сквозь шлёвку кожаный ремень. Металл звенит. Пэн наблюдает за моими движениями.
Расстегнув пуговицу, я вижу, как его член натягивает ткань, и от вида этой выпуклости в моей груди разгорается огонь.
Я расстёгиваю молнию и рывком спускаю его штаны, высвобождая член.
Приподнявшись, я нацеливаюсь губами прямо на набухшую головку члена, и тело Пэна напрягается в ожидании.
Я беру его в руку, медленно глажу по всей длине, запоминая каждую бороздку, каждую выступившую венку.
Пэн скрежещет зубами.
– Я не хочу делиться, – говорю я ему.
Его ноздри раздуваются.
– Я не хочу видеть у тебя на коленях какую-то девчонку из города, когда я сама от тебя всего-то через коридор. Когда я сама могу сидеть у тебя на коленях.
Я выпрямляюсь, отодвигаю губы на дюйм от него и дразняще выдыхаю. Головка его члена подрагивает в предвкушении
