ведь наша, так? – говорит Вейн, его голос всё ещё пугающе мрачный.
– Тебе надо разобраться, как контролировать тень, – отвечает Пэн, по-прежнему отступая. – Не то мы тут все подохнем.
– Я и есть тень. – Вейн понемногу сокращает расстояние между ними. – Мне не нужно её контролировать.
– Нужно, мать твою, или я отошлю тебя обратно на твой остров.
Вейн делает выпад. Пэн уворачивается. Тёмный снова замахивается и ловит Пэна под челюсть – и, когда противник отшатывается назад, хватает его за руку, пользуясь секундным промедлением.
От его прикосновения по татуировкам Пэна растекается тьма, просачиваясь в его кожу ещё глубже, чем чернила.
Что это такое?
Тьма ползёт всё выше и выше и разъедает бледную кожу у Пэна на горле.
– Что происходит? – хриплю я. – Кас? Что это?
Кас качает головой, широко раскрыв глаза.
– Он убьёт его, если не остановится.
Чернильные щупальца тянутся вверх по изгибу челюсти Пэна, и его губы чернеют.
– Что нам делать?
Баш морщится.
– Чёрт, я не представляю. Никто, кроме Пэна, против Вейна не выстоит.
Пэн стискивает зубы, тьма поглощает его дюйм за дюймом.
– Вейн… твою-то мать…
Он уже задыхается, но Вейн явно не собирается ослаблять хватку.
– Надо что-то сделать, – повторяю я.
Питер Пэн не может умереть.
– Вейн! – кричу я.
Он слегка поворачивает голову, над плечом показывается ровная линия подбородка.
– Можешь делать со мной всё, что захочешь!
– Дарлинг, – шипит Кас, – какого хрена ты творишь?
Я подхожу ближе, вскинув ладони перед собой, чтобы показать, что не собираюсь причинять ему вред.
Вейн выпускает Пэна, тьма тут же отступает, и Пэн сгибается, прижимая руку к груди.
Тень Смерти поворачивается ко мне, и ужас возвращается.
Вейн медленно наступает на меня, преследуя, как хищник добычу.
Я снова врезаюсь лопатками в стену, наступаю босой ногой на осколок стекла и шиплю от резкой вспышки боли.
Это меньшая из моих проблем. На рану можно посмотреть позже.
Но Вейн переводит взгляд на пол, на кровавый след моей ступни.
Боль острая и сильная, но в целом ничего особенного, что я не испытывала бы раньше.
Кровь течёт, нервы пульсируют от боли, но я замечаю кое-что ещё.
Ужас ушёл, когда появилась кровь.
Вейн хмурится, и белизна сходит с его волос.
Я дышу, преодолевая жжение боли в ноге.
К глазам Вейна возвращаются их привычные несовпадающие цвета: чёрный и фиолетовый, – но по напряжённым желвакам всё ещё читается гнев.
Энергия в комнате изменилась. Это затишье после бури, когда океан перестал кипеть, а небо – взрываться раскатами грома.
Вейн расправляет плечи,
