с возвращением, – промолвила Адиюх.
Глядя на суженого горящими глазами, Адиюх рассказала, что родители выдают ее замуж.
Туман и морось навалились на Дауда, придавив тяжелей любого абра-камня(7). Там мать одна, промелькнула в его уме мысль и на секунду силы оставили его. Есть дядья и Бица, успокоила его вторая секунда новой мыслью и надеждой, и он ожил.
Третья секунда предложила решение проблемы.
– Попрощаюсь с матерью и приеду ночью за тобой, собирайся в путь, – сказал Дауд девушке, вскочил на альпа и поскакал догонять табун.
Не было на свете дороже ноши, чем та, что Дауд посадил на своего альпа следующей ночью. Пристроил он девушку, сел на пегого сам и помчался в горы.
Дауд, казалось, все просчитал: два дня и две ночи пути на крылатом пегом, где влет, где по горным тропам; а там гряда, Стена огня и другой, неведомый мир Севера.
Чем выше поднимался альп в горы, тем холоднее становилось. Дождь перешел в снег, камни покрылись ледяной коркой.
Спешить нельзя, медлить тоже, думал Дауд, здесь так скользко и темно, почти ночь… наверно… стоило переждать… думал я, да не додумал…
В следующий миг альп споткнулся. Тоненькая Адиюх выскользнула из бурки и упала, ударившись об острые камни. Дауд тут же спрыгнул на землю:
– Адиюх, как ты? Слышишь меня?
Бездыханное тело девушки остывало прямо на глазах. Леденящим ужасом, бездонной чернотой вошло в мир Дауда осознание случившегося.
– А-а-а, мой Свет, моя Жизнь, суженая моя, не оставляй меня, про́клятого богами, одного. За что!?.. Что я натворил? – запричитал Дауд, не замечая, как за его спиной черно-белый подарок бога Амыша, взмахнув крыльями, сошел с тропы и растворился во мгле серебристым туманом.
Отнес юный пастух возлюбленную выше в горы – он знал, там есть небольшой грот, – уложил в нем бездыханное тело Адиюх, погоревал, наплакался, затем сказал: «Я иду к тебе, родная», – и прыгнул со скалы…
В это время по ущелью двигался отряд чинтов во главе со своим вечным правителем Ульгертом. Вдруг два луча яркого белого света вспыхнули высоко над пропастью, и погасли.
– Посмотрите, что там такое! – скомандовал Ульгерт.
История пятая
Первое небо Верхнего мира
То ли по старости и забывчивости, а может, по какой другой причине, бог Амыш не сказал Дауду, что волшебная свирель – не простой подарок. Ее обладатель принимал на себя обязательство служить всему живому – будь то травинка, бабочка или снежный барс. Такое служение забирало время жизни без остатка, а потому требовало соблюдения закона целомудрия, равного служению северных королей.
Так что можно сказать, с тех пор как Дауд получил в дар волшебную свирель их любовь с Адиюх была обречена. Но обречена ли сама Адиюх? И что сталось с Даудом?
А с Даудом случилось вот что.
Простился он с любимой, сошел с тропы и прыгнул в пропасть. Летит Дауд в бездну и думает: погубил
