не увидишь подростка, раздающего листовки или уличного музыканта с барабанной установкой. Эти безжизненные улицы служили дорогой от одного обиталища к другому. Украшенная набережная пустовала, как и широкая площадь перед ней. Ремнев все ехал по пустынному городу, остро ощущая свое одиночество и ненужность. В чем-то директор «Колосса» был прав: зачем держать этого медленного старика, потерявшего хватку? Щемящее чувство в груди Виктора Ивановича подсказывало ему, что он уже не вернется из командировки обратно в Тюмень.
Ближе к девяти вечера того же дня, в дверь следователя Ремнёва постучали. Это был запыхавшийся сержант полиции Фёдор Круглов. Он вручил ему толстенную папку с отчетом о преступлении.
– А, спасибо, – отстраненно произнес Ремнёв, взяв документы, и только потом обратил внимание на того, кто перед ним стоял, – Федя, у тебя что, в отделении курьеров других не нашлось? Что ты сам-то шатаешься? Делом займись, у тебя голова должна работать, а не ноги.
– Я просил! Но Шангин сказал, что свободных людей нету, – простодушно ответил парень, поправляя фуражку.
– Козёл твой Шангин, – Ремнёв покачал головой и приоткрыл дверь, – выпить хочешь?
– Не откажусь, Виктор Иваныч!
Юноша переступил порог квартиры Рёмнева, снимая головной убор и осматриваясь.
– Так, молодой, сразу говорю – тут тебе не «пять звезд», – говорил Виктор, размахивая папкой в стороны, – ванна направо, там же санузел, кухня прямо. Захочешь переночевать – есть старый матрас в шкафу.
– Нет проблем, – ответил Федор и прошел за хозяином квартиры, которая мало чем отличалась от его собственной. Мужчина не испытывал никакой неловкости, глядя на обшарпанные стены и старенькую мебель.
Виктор Иванович прошел столовую, где располагался небольшой кухонный уголок, дребезжащий холодильник «Бирюса» и скобяной стол, украшенный простой грязно-белой скатертью. На его поверхности блестел граненый графин и пара рюмок. Казалось, это был единственный предмет интерьера, за которым хоть как-то ухаживали. Он сверкал своей чистотой, демонстрируя в хрустальных отблесках свое содержимое.
Следователь плюхнулся на стул, рядом бросил папку. Быстрым, ловким движением, какое доступно не каждому старику, он разлил по рюмкам водку и толкнул одну сержанту.
– За службу! – Виктор поднял рюмку и услышав ответ, опрокинул ее.
Горячая жидкость обожгла горло, растекаясь в груди. Круглов скривился, отчего вокруг его длинного шрама на лице, собрались морщинки. Виктор тут же налил еще. Почти сразу на кухне стало жарко. Мужчина расстегнул флисовую рубашку, под которой было нательное белье, чтобы хоть как-то сбавить градус. Федор молчал, разглядывая огромные кипы бумаг, разложенные на кухонном гарнитуре. Его взгляд скользил по стенам, на которых пестрили разноцветные фотографии предыдущего убийства.
– Ну, Федя, что думаешь о нашем медведе? – начал Ремнёв, потянувшись за самокруткой
