что Соборное Уложение 1649 г. открыло новый этап развития российского уголовного законодательства в области противодействия терроризму.
Следующим значимым периодом развития российской политики, экономики и права стала реформаторская деятельность Петра I, в том числе и в сфере уголовного судопроизводства. На данном историческом этапе обострялась классовая борьба. Именно по этой причине Петр I усиливал противодействие террору[36]. Приоритетным в рассматриваемой области стало уголовное право, устанавливающее наиболее суровые наказания за посягательства на царя и основы феодального строя.
По личному решению Петра I, утвержденному указом от 1723 года, все преступления разделялись на две группы: государственные и другие[37].
Артикул Воинский включал в себя три главы, в рамках которых были сосредоточены и систематизированы деяния, посягающие на основы абсолютизма.
Наиболее тяжкими преступлениями, содержащими в себе признаки террора, являлись посягательство на императора, измена и бунт. Лиц, их совершивших, называли «чрезвычайными ворами»[38]. При этом обнаружение умысла также признавалось преступным[39].
К виновным в совершении антигосударственных деяний применялась смертная казнь и конфискация имущества как обязательные и безальтернативные наказания.
Следует отметить, что в названном нормативном акте было продолжено развитие поощрительных норм в области противодействия преступлениям террористической направленности. Так, например, лицу, сообщившему о возможных посягательствах на императора, либо о готовящемся бунте или измене, устанавливалось вознаграждение[40].
Развитие репрессивных методов борьбы с преступлениями террористической направленности характерно и для Морского устава[41], что указывает на сохранение концепции, заложенной еще в Соборном Уложении 1649 г. Однако отличительной чертой Артикула Воинского стало закрепление рассматриваемой группы деяний в нескольких главах, что свидетельствует о зарождении нового направления систематизации уголовного законодательства и о переоценке значимости объектов уголовно-правовой охраны. Исходя из названий глав 3, 16 и 17 Артикула, можно сделать вывод о том, что террористические деяния посягали на следующие три самостоятельные группы общественных отношений в сфере: 1) обеспечения безопасности императора (глава 3), 2) государственной безопасности (глава 16) и 3) общественной безопасности и общественного порядка (глава 17).
Дальнейшее развитие и систематизация преступлений, содержащих в себе признаки террора, продолжились в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года (в ред. 1866 и 1885 гг.).
Произошедшая переоценка ценностей повлекла за собой разработку нового алгоритма построения уголовного законодательства. На первое место в области уголовно-правовой охраны, как и раньше, были поставлены интересы государства[42].
Ярким примером может служить жестокое подавление восстания крестьян под руководством К. Булавина на Дону.
См.:
См.: Памятники русского права / под ред. К.А. Софроненко. М.: Госюриздат, 1961. Вып. 8: Законодательные акты Петра I. С. 487.
Обнаружение умысла признавалось преступлением в трех случаях. Артикул 19 «Кто умышлять будет царское величество полонить или убить, или учинить ему какое насильство». Артикул 127 «Кто какую измену или сему подобное учинить намерится». Артикул 99 «Многие умыслят к неприятелю перебежать».
См.: Российское законодательство X–XX веков: в 9 т. М.: Юрид. лит., 1987. Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма. С. 345.
См.: Памятники русского права / под ред. К.А. Софроненко. М.: Госюриздат, 1961. Вып. 8: Законодательные акты Петра I. С. 523.
См.: Российское законодательство Х – ХХ веков: в 9 т. М.: Юрид. лит., 1991. Т. 8: Судебная реформа. С. 387.
