этой деревушки неподалеку от Молеона было мне смутно знакомо. Я кивнула.
– Да, там живет учительница.
– Я живу вместе с ней. В доме с синими ставнями.
Я удивленно подняла голову.
– Ты живешь с мадемуазель Терезой?
– Да, с ней!
– Это твоя бабушка?
Она уже открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент Санчо грохнул кулаком по столу. Я вздрогнула, чуть было не проткнув руку иглой.
– Тихо!
И тут моя соседка положила свою работу на стол. Медленно повернулась к бригадиру и с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.
– Нам, месье, платят за каждую пару. А вовсе не за то, чтобы мы молчали.
У меня перехватило дыхание. Глядя на огромный сжатый кулак толстяка, я подумала, что настал ее последний час. Он таращился на нее целую вечность. Она не опускала глаз. Затем раздался звон колокола. Время обеда.
– До встречи! – бросила она Санчо, вставая и задвигая под стол свой стул.
Так в моей жизни появилась Колетт.
14
Через несколько дней в зал, где мы работали, ворвалась веселая мелодия – ее принесли тромбон, барабан и труба. При виде этого трио лицо Колетт просияло. Первые же ноты заставили мое сердце биться сильнее. Трое мужчин в беретах с улыбкой переглянулись – женское общество их явно радовало. Самый тощий, с барабаном на животе, запел. В мастерской заиграли улыбки, головы закачались в такт, ботинки начали отбивать ритм. Должно быть, Санчо куда-то позвали, потому что он исчез, и с его уходом начался настоящий праздник. Девушки встали, взялись под руки и пустились в пляс. Платья и косы закружились среди станков. Колетт первой приподняла юбки. Подбадриваемая швеями, она забралась на стол. Девушки разразились радостными возгласами.
– Vale! Vale! – кричали испанки.
А француженки скандировали:
– Коко! Коко!
Колетт громко запела, уперев руки в бока. Приятный голос, который все же не мог сравниться со зрелищем ее стройных ног. Вскоре ее задор заразил всю мастерскую. Она наполнилась нашим пением. Всюду слышались смех и одобрительные восклицания. Какое счастье! Мы снова стали беззаботными веселыми девчонками.
Когда вернулся Санчо, веселье сдулось, как опавшее суфле. Но музыка пробудила во мне радость жизни. Вечером я что-то напевала по дороге домой. Дон Кихот бежал за мной по пятам.
Поднимаясь по лестнице в нашу комнату, я услышала всхлипы. Я подумала, что мне это показалось, ведь день был таким веселым. Осторожно толкнув дверь, я увидела Кармен, окруженную ласточками. Ее лицо было искажено горем. Что случилось?
– Ты предупредила Луиса? – мягко спросила Амелия. – Я уверена, он будет счастлив!
Кармен покачала головой. По ее смуглым щекам катились слезы.
– Думаешь, он женится на мне, если я вместо приданого вернусь с ребенком?
Я никак не могла взять в толк,
