до перемены, водички попей. Давай-давай, Тимошина. Надоела ты мне.
Я действительно на взводе, готова вцепиться идиоту в волосы. Но уйти и немного выдохнуть – не такая уж плохая идея, правда, мое домашнее задание увеличится на одну задачу. Математичка не выгоняла с урока без последствий. Провел хоть минуту в коридоре – получай дополнительную нагрузку, и твои проблемы, что тему объясняли без тебя.
Прежде чем уйти, я подхватываю сборник и засовываю его под пиджак, чтобы Ирина Сергеевна не увидела. Андрей смотрит укоризненно, как будто я делаю что-то непорядочное. Но теперь улыбаюсь уже я. Посмотрим, как ему понравится выпрашивать учебник, с его-то гонором.
И так было всегда! Лукин меня доводил, а потом делал невинный вид – и ему все сходило с рук!
Впрочем, однажды прием не сработал…
Я сижу у кабинета директора впервые в жизни и рыдаю от несправедливости и страха. Нет, бабушка никогда не наказывала меня без причины, но жизнь уже научила: виноватым всегда делают того, кто не успел пожаловаться первым. На глазах учителей и одноклассников я устроила драку, а того, что Лукин специально наступил мне на подол, никто не видел.
Меня уже успели переодеть, и теперь некогда роскошное новогоднее платье лежит в пакете, небрежно свернутое впопыхах. Из пакета выглядывает грязный уголок, и я стараюсь на него не смотреть, чтобы не рыдать еще сильнее.
– Привет, – раздается рядом.
Я начинаю икать. То ли от слез, то ли потому, что передо мной стоит – самый отъявленный хулиган в параллели. Кир старше на год, по непонятным причинам он оказался в пятом классе и, надо сказать, с трудом справлялся с программой. Но что важнее: Кир дружил с Андреем.
– Чего тебе? – спрашиваю я.
– Да вот, хотел кое-что показать.
Он протягивает смартфон, на экране которого я вижу видео. Сначала, сквозь слезы, застилающие глаза, я не понимаю, что происходит на экране, а потом до меня доходит.
Кир снимал, как Лукин пихал меня и как наступил на платье.
– З-зачем ты снимал? – спрашиваю я.
От удивления даже слезы почти высохли.
– Да так. Свои причины. Давай номер, я тебе скину.
– А… – Я слегка краснею. – У меня нет.
Бабушка считает, что смартфон для пятиклашки – роскошь и совершенно расслабляющая игрушка. Дома у меня есть старенький планшет, но в школу я хожу с простой «звонилкой», которая даже не умеет воспроизводить видео.
– Тогда на, – Кир протягивает свой телефон, – только с возвратом. У меня тренька до семи. До семи не вернешь – на елку вместо звезды посажу, поняла?
Я быстро киваю, сжимая в руках доказательство своей невиновности. Ну или хотя бы смягчающее обстоятельство.
Директор, когда я показываю ему видео, мрачнеет на глазах. Мой детский мозг еще не понимает, насколько сильно ему не хочется ввязываться в разборки с семьей Андрея. Зато понимает, что бабушка, кажется, не собирается меня ругать:
– Сколько это будет продолжаться,
