style="font-size:15px;"> Именно такой Рен хотела запечатлеть Уну в своих мыслях, если вдруг это будет ее последний образ. Преданная. Почти любящая. Рен отчаянно цеплялась за мелкие детали: чернильный водопад волос на плече, огонь, потрескивающий в янтарных глазах, благочестивая торжественность голоса.
Но громче всего были ее слова: «Я знаю, что ты хотела большего от меня».
Рен действительно хотела, но если это было невозможно, то желала хотя бы просто находиться рядом. Уна нуждалась в целителе, поэтому Рен заслужит свое восстановление. А пока она докажет, что может быть терпеливой. И когда Уна вернется к ней, Рен превратится в девушку, заслуживающую уважения Изабель и доверия Уны. Той девушкой, которая сможет вернуть Байерса домой.
4
Нокейн – грязный, угрюмый и вонючий город. Но тем не менее это ее дом.
Рен надеялась запомнить каждую деталь, пока шла по улице с двумя кожаными чемоданами в руках. Но, к сожалению, стояла зима. Как и каждое зимнее утро, густой туман клубился над рекой и поглощал все на своем пути. К концу дня он почернеет от сажи и дыма фабрик, и весь город будет вонять серой. Пока что пахло только канализацией и…
Нет, лучше не строить догадок.
Пока она шла, сквозь туман пробивались голые очертания окружающего ее города. Наполовину сожженные здания, все еще не восстановленные после прошлогодних налетов весрианцев, валялись в переулках, как пьяные. Разбитые окна смотрели на нее с высоты, затуманенные сероводородом, доносящимся из зловонных колодцев. Вдалеке шпили Северной Башни пронзали слишком низкое небо. Это было единственное новое и безупречное строение на многие мили вокруг.
Рен пробиралась по укромным закоулкам, пока не пересекла реку Мури. Почти все ненавидели ее – по уважительной причине, поскольку ее кислотность могла растворить практически любого, кто был достаточно храбрым или глупым, чтобы ступить в нее. Но Рен питала странную привязанность к вязким черным водам. Считалось, что много лет назад Богиня вышла из Мури. Что королевы в эпоху героев нашли ее моющей волосы на мелководье. Казалось невозможным, что что-то настолько отвратительное и невпечатляющее стало свидетелем стольких легенд и событий, но когда Рен наклонилась над мостом и увидела свое отражение, ей показалось, что что-то уставилось на нее из воды.
Она еще ощущала горячее дыхание войны на шее, и этот бесчувственный черный цвет слишком сильно напомнил ей глаза Хэла Кавендиша.
Вздрогнув, она двинулась вперед по скользкой от масла дороге вдоль Мури через город, пока она не вывела ее за ворота в открытое поле. Там, окутанное туманом и скорчившееся, как горгулья, в дрожащей траве, находилось аббатство, в котором размещался Орден Девы. Открывшееся зрелище окатило таким же холодом, как ветер, бьющий в лицо, и повергло в безнадежную тоску. Когда ей было двенадцать лет, во время подготовки к поступлению в военную академию, она собрала все свои мантии и утопила их в реке. Драматично, стоит признать. Но это было так же хорошо, как обещание самой себе: она никогда не вернется.
Теперь, вновь столкнувшись с аббатством лицом к лицу, Рен задалась вопросом, почему она
