style="font-size:15px;"> Силу характера и ясности ума,
Храни до пенсии, а затем до креста,
Ведь секрет спокойной старости в том,
Чтоб войти в достойный сговор с одиночеством,
А не ждать своих похорон.
Команда
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса,
Ни один перед валом не сдрейфит,
Всех томит по родным лишь тоска…
Только Мама не предаст,
Протянет руку в трудный час,
А в день удачи и успеха,
Не от зависти и лести,
С улыбкой, с искренней слезой,
Благословит на новый бой!
Вам Слава, матеря земные,
За Вашу нежность, хоть стали мы «большие»,
Для Вас мы вечно будем малыши,
Храни Господь все Ваши труды!
Труженику
Пусть кобылы несут тройню,
Куры путь несутся по три яйца на дню,
Свини часто поросятся
А поля пусть колосятся,
Колосом большим, полным, наливным!
Далеко разбежались герои от Трои!
Сегодня от того мы кричим,
Что, дав простор подошвам,
Судьба, не щадя причин,
Топчется в нашем прошлом.
Как войску, пригодному больше к булочным,
Очередям, чем кричать «ура»,
Настоящему, чтоб обернуться будущим,
Требуется вчера.
Изучать философию следует в лучшем случае, после пятидесяти, выстраивать модель общества и подавно. Сначала следует научиться готовить суп, жарить – пусть даже не ловить рыбу, делать приличный кофе…
/И. Бродский из выступлений в Сорбонне/
Глаз как не выключенный телевизор и в опустевшей квартире, продолжает передавать изображение.
Уродливое трудней превратить в прекрасное, чем прекрасное изуродовать.
По положению пешки догадываются о короле.
По полоске земли вдалеке, что находиться на корабле,
Червяк устал извиваться в клюве…
Всюду полно людей, стоящих то плотной толпой,
То в виде очередей,
Тиран уже не злодей, а только посредственный
Лицедей…
Хочется бросить рыть землю,
Сесть на пароход и плыть,
И плыть – не с целью открыть,
Остров или растение, прелесть иных широт,
Новые организмы, но ровно наоборот,
Главным образом рот…
Письмо
Не надо обо мне, не надо ни о ком,
Заботься о себе, о всадница матраса,
Я был лишь лишним ртом, и лишним языком,
Подспудным грызуном словарного запаса.
