глазами, да зубами кусает,
Надменно восклицая;
Что? Где? Кто? Куда? Молчать! Бунт! Путч! Запорю!
Но именно вам, за презрение,
За к свободе духа пренебрежение,
Не простит уж ввек, бедующее поколение…
Не верь улыбке следака,
Поддельна та, в ней нет добра,
Как потаскухина слеза,
Что лицемерна и подла.
Как поле минное она,
Взрывной опасности полна,
И взгляд игрив и голос мягкий,
Но, рухнет все как домик шаткий.
Лишь показанья уличив,
Снимает маску, чуть не с кожей,
Лицо с улыбкой, стало – рожей.
Две бездны в душе человека,
Глухое ничто и адское эхо,
Но подвиг любви и свободы,
Будет вечно жалить до дрожи.
Я видел демонов, их было много,
Знавал и дьявола, то был я сам,
И нет здесь радостей, одни невзгоды,
В цене лишь сила, и грош словам.
Одинокие, пожилые женщины,
Пахнут увядшими цветами,
Многие от них уходили,
От многих уходили они,
Многие их хотели,
Но еще все- же большие
К ним дороги так и не нашли,
За годы ожидания кожа поблекла,
Усохли груди и остыло сердце,
Губы потухли, угасла мечта…
/по Габриэлю Гарсия Маркесу/
Ваши фокусы устарели еще в дни моей молодости…
АУЕ да жизнь ворам,
Кричит братва и тут и там,
Сквозь решку крик прокуренный несется,
Но на свободе только звук и остается.
А я зубами вгрызаюсь в свой срок,
Разрывая на клочья, на месяцы,
И в лохмотья, дербаню те дни,
Что судом мне суровым отмечены.
Для амнистий я тяжек, ну что ж…
И УДО я не выслужу тоже,
Но с достоинством в робе несу,
То нутро, что клокочет под кожей.
Дорожники спят
Остальные сопят,
Усердно на зарик надеясь….
Ну что рассказать? Трудно говорить по заказу…
Всего себя, включая кончик пальца,
Готов я судьям приволочь,
И как бы ни было сурово наказанье,
Его до дна готов я превозмочь.
Судьба кидала, что в штиль, что в бурю,
И вот теперь предстал острог,
Я взял богатство, и не скрою,
С невеждами и здесь я буду строг.
Пройдут года и срок мой будет шуткой,
Но помнить буду я промеж забот,
Всех тех, кому не стал я равнодушен,
Шля помощникам невзгод своих почет.
Расспрашивая жителей любого города; где живет самая красивая девушка?
