Сергеевна смешалась и отступила на шаг. Я шагнул в дом и со всей убедительностью, как только мог, заговорил:
– Собаки здесь ни при чём! Если вам они не нужны – найдём, кому отдать. Но нельзя же так! Дайте ключ, пожалуйста!
В голове уже прокручивалось, что делать в случае отказа. Найти в сарае топор, сбить замок. Потом дверь можно будет запереть на проволоку, ничего страшного.
Но Людмила Сергеевна протянула руку и с вбитого в дверной косяк гвоздика сняла ключ. Протянула мне.
– Возьмите.
Я огляделся и увидел стоявшее в коридоре пустое ведро. Подхватил его, выбежал на крыльцо.
– Александр Сергеевич! Идёмте со мной, поможете!
Тимофеев молча присоединился ко мне.
Я зачерпнул из озера ведро половину ведра воды и пошёл к вольеру. Увидев это, собаки взревели и принялись из последних сил бросаться на сетку. Под их тяжестью сетка прогибалась и звенела.
– Александр Сергеевич! Я открою дверь и войду внутрь. А вы сразу придержите её, чтобы собаки не разбежались. Иначе потом не поймаем – не дадутся в руки.
– Понял, Андрей Иваныч! – кивнул Тимофеев.
Я повернул ключ в замке. Собачьи морды – вот они, совсем рядом! Зубы оскалены, из глоток вырывается горячее дыхание. Толстые мощные лапы рвут тупыми когтями неподатливую сетку.
Я отбросил замок в сторону и подхватил ведро.
– Держите!
Через узкую щель проскочил в вольер. И сейчас же Тимофеев захлопнул за мной дверь и навалился на неё телом.
Зубы лязгнули возле запястья.
– А ну,…! – грубо прикрикнул я, и собаки отскочили в сторону, неотрывно следя за мной горящими глазами.
Я ногой перевернул миску и налил в неё воды. Один из кобелей тут же подскочил, просунул морду прямо мне под руки и принялся жадно и шумно лакать. Второй крутился рядом, пытаясь тоже подобраться к миске.
Я поставил ему ведро. Пёс засунул голову внутрь.
Бока собак ходили ходуном, раздувались.
Пользуясь тем, что собаки заняты, я выскочил из вольера. Тимофеев прижал дверь, а я подобрал замок и просунул дужку в проушины. Запер и сунул ключ в карман, чертовски хорошо понимая, что этим простым движением, возможно, беру на себя ответственность.
– Пойдёмте в дом, Александр Сергеевич! Надо накормить собак и поговорить с хозяйкой.
Мы снова поднялись на крыльцо, с которого была видна озёрная даль и окаймлявшие её лесные заросли. Эх, хорошо здесь, всё же!
Я снова невольно подумал, что через пару десятков лет такой участок на берегу будет стоить бешеные миллионы. И вряд ли я смогу позволить себе его купить.
В доме отвратительно пахло прокисшей едой, грязным бельём и мусорным ведром. Похоже, с того момента, как арестовали Жмыхина, его жена просто опустила руки и ничего не делала. Я хорошо понимал её душевное состояние – остаться одной в лесной глуши, без привычной жизни, без поддержки и без понимания, что делать дальше.
Людмила Сергеевна и генерал сидели за столом
