магазинах «Березка» на шмотки и аппаратуру. А уж потом шмотки или аппаратуру превратить в деньги. Комбинаций было много. Ясное дело, что и сами чеки без сложных товарообменных отношений котировались очень высоко. У входов в «Березки», а их было в Москве четыре-пять, да в Ленинграде две, постоянно толпились спекулянты и кидалы. Они как бы нехотя и между делом, но четко и оценивающе просматривали подходы к магазину в поиске только что приехавших из-за рубежа обладателей чеков («только что» – это существенный фактор, потому что потом приходил опыт, как правило, печальный), чтобы путем сложных уговоров вовлечь провинциального загранкомандировочного в обменные операции, ну а уж «кинуть» дальше было делом техники. Ведь подавляющая часть не москвичей и не ленинградцев в гробу хотела видеть эти чеки и шмотки, «Березок» в Рязани или Саратове нет. Интересовали родные деревянные советские рубли, вот люди и шли на рисковый уличный обмен и зачастую теряли в несколько мгновений многомесячным трудом заработанные тысячи.
Вернусь к сказочным и невероятным в понимании соотечественников причинам такой улыбки фортуны, как зарубежная командировка. ГКЭС – Государственный комитет по внешним экономическим связям, кажется, так? – всесильная контора, осуществляющая практически все зарубежные контракты СССР, был просто вынужден привлекать студентов в качестве переводчиков. Как рассказывали москвичи, у Ленинграда было колоссальное преимущество, помимо прекрасной школы португальского языка, – никто из командированных студентов за несколько последних лет ничего ужасного в заграничных поездках не совершил. Ужасное, с точки зрения «Морального облика* советского человека за рубежом», – это что-то совсем запрещенное,
___________________________________________________________________
* Так в обиходе называли «Основные правила поведения советских граждан за рубежом». Иногда использовали цитату из замечательной комедии «Бриллиантовая рука» и говорили: «Облико морале».
не говоря уж о том, чтобы «остаться». «Моральный облик» – это не условные правила этакого романтика, Че Гевары или строителя коммунизма по всей Земле, а реальный документ, утвержденный партией перечень, что можно и чего нельзя делать за границей. Прежде чем получить паспорт и билеты в дальнюю страну, человек приходил на собеседование в здание ЦК КПСС на Старую площадь. Там, помимо восхитительной по своему лицемерию беседы с ответственным работником, наверное, международного отдела, надо было ознакомиться с этим диким документом страниц эдак на пятнадцать, с этим самым «Моральным обликом» советских людей за рубежом во вражеском окружении. Другое окружение, не вражеское, а хотя бы нейтральное, как бы и не подразумевалось. Ознакомиться – это одно, но ведь надо было и подписаться под этим бредом, да еще где! В ЦК!!! Поставить автограф о своем полном согласии с тем, что тебе разрешалось только работать, покупать продукты в советском магазине, участвовать в общественной жизни советской
