размазывает, вырывается, а она ему и говорит: «Если будешь орать, то станешь похож вот на эту белую обезьяну». Я замедляю шаг и не сразу, но понимаю, что белая обезьяна – это я.
Лететь на место я должен был с геодезистом Сашей Хлопониным из Киева. Лететь с пересадкой, а потом еще километров 250—300 через джунгли на реку Замбези, потом паромом на другой берег и еще немножко. Мы с Сашей познакомились в ресторане гостиницы «Турижму» на Байше, где жили очень многие кооперанты, – так в Мозамбике называли иностранных специалистов. Выезжать надо было срочно, бухгалтерия не успевала выдать нам деньги, продовольственный магазин почему-то не мог «затарить» нас в долг. При высочайшей бдительности всяческого начальства, посольства, коммунистов и комсомольцев мы летели, тем не менее, в джунгли за пару тысяч километров от столицы без денег и без продовольствия. Саша, как человек взрослый и думающий, естественно, волновался. Я, по-юношески легкомысленный, всячески его успокаивал:
– Саша, да не беспокойтесь. Разберемся. Я свободно говорю по-португальски, там дикие люди. Что-нибудь выменяем, что-нибудь придумаем.
Саша посмотрел на меня и поинтересовался моим возрастом. Я ответил, что мне 21 год. Тогда он мне сказал:
– Леша, запомни на всю свою оставшуюся жизнь – на нашей планете диких людей больше не осталось, – Саша сделал паузу, – кроме нашего начальства.
Сейчас мне за пятьдесят, – Саша был прав.
Перед отлетом мы прошли собеседование у советского врача. Тот жил на вилле в районе отеля «Полана» (в те годы один из самых роскошных отелей Восточной Африки, как сейчас – не знаю) и привез с собой не только жену, но и собаку! Собака за границей в те времена – это почти так же трудно, как в космос слетать!
Нам надо было остерегаться всего, опасность поджидала нас в воде, фруктах, да вообще практически в любой еде, на улице, в контакте с людьми; везде была инфекция и зараза. Значительная часть болезней могла иметь летальный исход. Безопасно было есть консервы из советского магазина и находиться в обществе советских людей.
Выйдя на улицу после беседы-лекции, Саша спросил меня:
– Алексей, ты знаешь, что, то единственное, что не грозит нам с тобой в Африке?
– Что?
– Задержка месячных.
Я был чистый мальчик, на юмор среагировал через несколько лет.
Кайя
Два километра четыреста метров – ширина Замбези на месте паромной переправы. Течение бурное, постоянно вымывает из берега целые островки, вода мутная и коричневая от глины. Глазами ищешь крокодилов, но в первый день мы их не увидели, да и потом встречали редко. В деревне на том берегу нас ждали наши соотечественники – два советских специалиста, инженера- мостовика. Подробностей нашего устройства на месте не помню, но, конечно, мы уже за столом и пьем водку. Один из инженеров-мостовиков постоянно
