ступеней. Оламер смотрел на них с удивлением. Камень был чистый, словно ступеньки вчера отмыли от тысячелетней грязи. А гул прокатился снова, и подземная волна сдвинула плиту окончательно. Оламер понял, что его приглашают войти.
Он осторожно ступил на первую ступеньку, потом сделал еще шаг, еще… Ступени уводили в темноту, но подземелье не дышало сыростью и холодом. Наоборот, Оламеру показалось, что из непроглядной тьмы веет чистым и теплым воздухом. Он сделал еще несколько шагов вниз, и плита над головой с тяжелым звуком задвинулась. На миг ему показалось, что он ослеп и оглох, но это было только мимолетное ощущение. Почти сразу появился мягкий, свет, похожий на свечение лесных светляков. Только здесь этих светляков было много и света хватало, чтобы Оламер мог осторожно двигаться по коридору.
Он поискал глазами светящихся жучков, но ничего не увидел. Свет исходил не от насекомых, а от камней, которыми был облицован коридор. Ступеньки кончились, и Оламер осторожно ступал по чистым каменным плитам коридора. Куда тот ведет, он не догадывался, но шел без страха.
Оламеру показалось, что он сделал всего несколько шагов, а коридор кончился. Однако, когда оглянулся, то увидел, что облицованный каменными плитами тоннель, теряется во мраке. То ли темнота скрадывала его длину, то ли Оламер делал очень большие шаги… Но сейчас он стоял перед каменной плитой, перегородившей коридор. Все, тупик! Дальше идти было некуда. Он растерянно смотрел на плиту и не понимал, зачем ему открыли вход в этот тупик. Неужели только для того, чтобы спрятать его в подземном каменном мешке?
Глаза привыкли к слабому свету, и он смог различить на камне какие-то знаки. Оламер приложил к ним руки и почувствовал, что через ладони в него входит сила. Неведомая, ни на что не похожая сила проникала в глубины тела, заполняла какие-то пустоты. Оламер чувствовал, что наливается мощью и неожиданной радостью. Чему радоваться? Оказался запертым в подземном тупике и что дальше делать – не знает. А радость наполняла его, она происходила из ничего. Не было ни поводов, ни каких-то мыслей. Была просто радость. Может, радость, как предчувствие? Может. Только предчувствие каких событий?
Додумать он не успел. Знаки на камне засветились ярче, и он смог различить… Древний, давно забытый язык, которому учил его прежний ведун. Тогда он казался ему пустым и ненужным. Но ведун настаивал на его изучении. А потом Оламер вспомнил, что мама пела ему песни на неизвестном языке. Тогда он думал, что так говорят нелюди, но потом узнал, что и для них этот язык древний. И вот сейчас он видел, как на камне проявляются надписи на забытом языке. Опыта не было, и он с трудом сообразил, что отдельные знаки собираются в слова, из которых рождается фраза:
«Рцы и хабеи, кмень яром согрев, отмкни уста тайне…»
Он несколько раз перечитал надпись. Сначала с трудом складывая буквы в слова. Потом повторил слова, но ничего не происходило. В коридоре был мягкий рассеянный свет, исходивший от камней. Надпись на плите, перегородившей коридор, мерцала и переливалась. Откуда-то тянуло теплым воздухом.
Оламер
