на круп. И едва Оламер коснулся конской спины, навалилась слабость, сон придавил, он припал головой к шее животного…
Очнулся он перед каменной перегородкой в подземелье. Стены все также слабо светились, но сзади отчетливо тянуло прохладой… Оламер обернулся и увидел, что коридор освещен дневным светом. Он пошел на свет и скоро оказался перед ступенями наверх. Плита была сдвинута в сторону. Он выбрался на землю и увидел вокруг плиты множество следов своих ног, рук. Да и сам он был перемазан землей так, словно долго и трудно поднимал плиту. Усталость в ногах и руках, дрожь в теле… Так что же было-то? То ли он сам своротил плиту, спустился в подземелье и там, в каменном тупике от усталости провалился в беспамятство. То ли действительно побывал в мире первопредков?
Он присел на корни дерева, привалился спиной к стволу и почувствовал, как ток земной силы вливается в него. Усталость уходит и появляется покой. Он прикрыл глаза, и в темноте безмыслия возникло лицо улыбающегося деда. Тот говорил:
– Устал? Отдыхай и думай, ищи в себе, а не снаружи… Был – не был, какая разница! Главное, что задумался… А там и откроешь… Не спи, а живи! Не бойся, а принимай! Твое спокойствие в тебе!
Дед улыбнулся и пропал, а в темноте безмыслия завихрилась тишина «не жизни». Оламер явственно увидел ее: бесформенную, плотную, обволакивающую. И еще он понял, что тишина «не жизни» живая. Она окружила его со всех сторон, и он услышал мягкий голос: не ищи меня в стороне. Я с тобой всегда, только найди вход в меня. Он рядом, оглядись…
Он осмотрелся вокруг и увидел. Скорее даже почувствовал за спиной сгусток, похожий на темное облачко.
– Что это?
– Твоя смерть. В ней вход в меня… Только ты боишься ее, вот и со мной не можешь соединиться. А ты не бойся… Смотри: вот жизнь, а вот смерть.
Он увидел, как жизнь холодным отстраненным потоком струится вокруг него и омывает облачко смерти, будто вода обтекает стоящий в ней утес. А голос тишины продолжал:
– Это твоя телесная жизнь. А если ты войдешь в меня и станешь со мной одно, то жизнь изменится…
И Оламер вошел. Тело растворилось в тишине «не жизни» и перед ним раскрылся сияющий мир. Отдаленно это напоминало океан. И он был вне океана и в нем одновременно. И чувствовал, как все вокруг заполняется тишиной «не жизни» и покоем, равного которому он никогда не испытывал. То был покой мудрости и абсолютного знания. Оламер понял, что, слившись с океаном, стал знающим. Он еще по привычке считал себя телесным Оламером, но тела уже не было. Оно растворилось, как соль в воде. И не требовало больше внимания к себе. Его мысль высвободилась из телесной конуры и могла свободно витать на просторах океана. Он вспомнил свою мать и тут же из глубин света возник ее образ. Она посмотрела на него с улыбкой. Потом сказала:
– Я ждала тебя раньше, сынок! Сейчас ты здесь, с нами и примешь все, что есть во мне, в твоих предках…
– А что вы здесь делаете? Только на нас
