парься, а я покуда полежу.
Микита закрыл глаза, лицо его было бледно, а дыхание тяжко, и Степан подумал, что смерть идёт за ним скорее чем тот думает. Уже стоит за плечом и усмехается тому, слыша, какие резоны у Микиты на будущее…
После в баню пошёл Захар, но двери не запер, и всё поглядывал, сидит ли укутанный в зипун Микита на крыльце, караулит ли его самого. Быстро омылся, париться не стал, да и выскочил обратно, с опаской поглядывая на раздувающего самовар Степана.
– Захар, ты опосля проводи товарища нашего, ему надобно лошадь в Липовку свести. Не пропадать же животине, раз он надумал с нами идти! Вот и товарищ наш новый, верный! А, Захар?
– Вот ещё! Делать мне нечего! – пробурчал Захар и с опаской покосился на Микиту, у которого поперёк колен лежало ружьё, а второе, которое они нашли в избе и ранее принадлежащее хозяину дома Ивану Михеевичу, стояло рядом у перил, – Думаш, я что ли не устал, отдохнуть не хочу, гонишь меня опять!
– Ладно, ты поспи, отдохни покудова, время-то ещё ранее, – примирительно сказал Микита, – А опосля и сходишь, тогда и я посплю. Нам тут засиживаться нельзя, того и гляди кто-нибудь да нагрянет проведать выселок…
– Самовар вскипит, траву тебе сварю, полегчает маненько, – сказал Степан, – Бабушка Марья её варила, сама и собирала-готовила.
Он стал перебирать в сенях душистые пучки, развешанные на стене, и слышал, как Микита тихо-тихо разговаривает с Захаром, стараясь, чтобы Степан их речей не услышал.
– Ты, Захар, не горячись. Умерь характер свой, пораскинь умом-то сперва, а уж потом ножиком маши. Мы и так всех робят положили, растеряли, только двое с тобой и осталися…
– Дак это и хорошо, – буркнул в ответ Захар, – Добычу делить проще – поровну разделим, да и разойдёмся в разные стороны. Мир вона какой большой, а когда деньги есть – ступай куда хош, и никто тебя не хватится!
– Хорошо-то оно хорошо, да только ведь сам пойми, – продолжал свой тихий уговор Микита, – У меня нога поранена, а нам через болоты пробраться надобно, там, по ту сторону топей, нас и искать никто не станет! А ещё и поклажу с собой нести, тоже дело нелёгкое! Али ты один собрался по болоту тяжесть-то тащить, там ведь скока… сам помнишь! Так что помощник нам не помешает, особливо который тропу через болоты знает. А там… а там поглядим, чего дальше делать с им.
Последние его слова были сказаны совсем тихо, и Степан их почти не расслышал, только догадался, какая участь ему уготована новыми его «сотоварищами», которые хуже волков. Но виду он решил не подавать до поры до времени, зная, что осудят они его по себе, сами бы за посуленное богатство на это пошли, и от Степана ждут того же.
Поэтому, когда после бани сели пить чай, он достал завёрнутый в тряпицу каравай и спросил:
– А что, денег-то сколь ты мне дашь, друг Микита, коли я вас с болот выведу? На дом хватит ли? И чтоб скотину справить, подворье?
– Не боись, на два дома хватит, – хохотнул в ответ
