же бедной, пустой и жалкой предстала их глазам эта убогая комната! Битые стёкла окон, никакого огня, постели в лохмотьях, больная мать с вопящим младенцем, и группка бледных, голодных малышей, сгрудившихся под одним ветхим стёганым одеялом в попытках согреться.
Как пристально уставились на пришедших огромные глаза, как улыбались им посиневшие от холода губы…
– Ach, mein Gott![12] Это добрий ангели приходить к нам, – проговорила несчастная женщина, плача от радости.
– Странные ангелы – в капорах и варежках, – откликнулась на это Джо, заставив всех рассмеяться.
Через несколько минут всё выглядело так, будто тут поработали добрые духи. Ханна, принёсшая дрова, растопила камин и заткнула дыры в битых оконных стёклах старыми шляпами и собственным пальто. Миссис Марч напоила бедную мать чаем, дала ей овсяной каши и утешила обещанием помочь, а сама тем временем перепеленала малышку так нежно, словно она – её собственная. Между тем девочки усадили ребятишек у огня и кормили их, словно голодных птенцов, разговаривая, смеясь и пытаясь понять их забавный ломаный английский.
– Das ist gut! Die Engel-Kinder![13] – повторяли бедняги, уплетая еду за обе щёки и грея покрасневшие руки у хорошо разгоревшегося камина. Девочек ещё никто никогда не называл ангелочками, и это пришлось им вполне по душе, особенно Джо, которую чуть ли не с самого рождения прозывали Санчо[14]. Завтрак получился очень радостным, хотя сёстрам не досталось ни кусочка. А когда они ушли, оставив после себя тепло и покой, мне думается, во всём городе не нашлось бы четверых людей, радовавшихся больше, чем эти голодные девочки, которые отдали другим свой праздничный завтрак и удовольствовались в рождественское утро горячим молоком с бутербродами.
– Вот это и значит – возлюбить ближнего больше самих себя, и мне это нравится, – сказала Мег, когда они принялись выставлять на стол подарки для мамы, пока сама мама собирала наверху одежду для несчастного семейства фрау Хаммель.
Нельзя сказать, что выставка подарков выглядела так уж великолепно, но в маленькие свёртки было вложено столько любви, а высокая ваза с красными розами, белыми хризантемами и спускающимися из неё гибкими зелёными лозами, поставленная посередине, придавала столу вполне элегантный вид.
– Мама идёт! Играй, Бет! Эми, распахни дверь! Троекратное «ура» маменьке! – кричала Джо, носясь по комнате, пока Мег шла к двери, чтобы встретить и провести маму к почётному месту.
Бет заиграла свой самый весёлый марш, Эми распахнула дверь, а Мег с величайшим достоинством изобразила почётный эскорт. Миссис Марч была поражена и растрогана; улыбаясь, с увлажнившимися глазами, она разглядывала подарки и читала приложенные к ним записочки. Домашние туфли немедленно оказались у неё на ногах, новый платок, обильно смоченный одеколоном Эми, отправился в мамин карман, роза была приколота у неё на груди, а про прелестные новые перчатки мама объявила, что они совершенно впору.
Сколько было
Ах, Боже мой!
Это хорошо! Дети-ангелочки!
