мои сокурсники на уроках или что шипит Моррисон мне в спину. Впрочем, последнее под вопросом. Моррисон может нарочно шепчет оскорбления так, что бы я их точно услышала.Что думают обо мне парни? Не знаю. Эх, чего скрывать, не обхаживали меня своим обществом. Но, если подумать, я точно не такая как все, не Моррисон, что бюст выпячивает вперед, не Ланс, что волосы свои наглаживает, демонстрируя, какие они длинные и пышные. Рядом с этими акулами я скромница. Тут сомневаться не приходиться.
И все-таки я лучше всех моих одноклассниц, ведь Филипп Берг пригласил меня (назовем это на зависть Монике Моррисон) на свидание.
Глава 4
Сны бывают разными. Детскими и милыми, в которых я счастлива и все вокруг прелестно. В таких появляются улыбки мамы и бабушки, блеск слезинок счастья строгих папиных глаз. Все счастливы и я счастливее всех.
А бывают хмурые сны. В них темно и неуютно. Идет дождь и я одинока. Я опаздываю на урок и не подготовилась к экзамену. Мучаюсь в таком сне. Но это еще кошмар. Самое ужасное в кошмаре то, что я уверена, что все взаправду. Поэтому страха не оберешься до утра. Даже если закричишь ночью и проснешься, кошмар останется рядом. Только лучик солнца убьет его, загонит в темный угол комнаты.
Редкие мои ночные гости это интересные сны, таинственные, полные волшебства и приключений. Вот таким снам я рада и жду с распростертыми объятиями. В их компании можно и припоздниться и опоздать на завтрак.
Жаль никогда не знаю заранее, какой сон придет.
Бывают сны о влюбленности. В них обязательно приходит красивый парень. Кажется, вот он – твоя судьба. За ним на край света пойду и жизнь проживу в счастье. А по факту, лишь до зари. Пуф! И нет моего принца. Ах, очень жаль. Так хотелось потанцевать с ним еще пару танцев. Интересно, ему тоже грустно, когда он проснулся?
Ведь я знаю принца из сна. Филипп Берг. Неожиданно мне приснился он, парень, которому на голову я уронила книгу.
Какие только сны ни бывают. Вот и моя подруга Луна подтверждает эту мысль, рассказывая о своих романтических, а порой и страшных дебрях сновидений.
Среди бесконечного переплетения снов у них есть общая черта. Утром они таят. Каким бы ярким ни было событие во сне, оно меркнет при пробуждении, испаряется, и о нем забываешь. Даже если и не желаешь. Вот такие они, сны. Легкомыслие у них на уме и никаких манер. Уходят по-английски.
С некоторого времени меня стали посещать другие сны. Другие – мягко и вежливо названые. Жуткие и чужие – ближе к истине. Будто я – это и не я, а какой-то дедушка. И мысли у меня старческие. Даже управлять ими я не способна. Мысли сами появляются и назойливо вертятся. То собрание важное, то кого-то убили, а порой, я хочу некого человека отыскать, выследить и… Казнить, кажется… Вот жуть!
Я бы сочла такое обычным кошмаром, плохим сном. Но вот после пробуждения я все помню. День, неделя прошли, а я помню самый первый такой сон. И второй тоже.
Тогда я списывала появление таких плохих снов на чтение. Сейчас уже не знаю, что и думать. Летом я
