в озерные, папа!
Отец с дочерью ударили по рукам, понимая друг друга с полуслова. И пошли брать напрокат гидрокостюмы, ласты и баллоны.
Как только они скрылись, Нура посмотрела Ноаму в глаза и прошептала:
– Ты его ненавидишь, да?
– Ну что ты! Он… очень… представительный.
Она рассмеялась.
– Ты бы хотел этого не знать?
– Когда узнаёшь, становится тяжко.
Она склонилась к нему.
– Он прекрасный любовник. Неторопливый. Нежный. Женственный до той минуты, пока не докажет, что он в полном смысле мужчина.
Ноам закрыл глаза. Это признание было ему как кость в горле. Что за игру затеяла Нура? Он в лоб спросил:
– Нура, кто родители Бритты?
– Свен и я.
Она протянула Ноаму свой телефон.
– Вот фотографии моих родов.
Не глядя на них, Ноам усмехнулся:
– Ты не впервые устраиваешь подобную инсценировку. Помнишь, с Авраамом…
– Но посмотри: либо я мать Бритты, либо мне причитается «Оскар» за режиссуру.
На экране замелькали снимки, жесткие, точные, достоверные, не допускавшие никакого сомнения. Нура удовлетворенно забрала телефон.
– Как ты?.. – начал было Ноам.
Его оборвали крики, донесшиеся из-за торговых палаток. Отдыхающие тревожно завертели головами.
Ноам и Нура вскочили, подхлестнутые одним и тем же страхом. Они бежали, огибая бювет, магазин пляжных принадлежностей, ангар с сапбордами, и мчались к перекрестку, откуда неслись вопли, плач и причитания. И чем они были ближе, тем больше боялись того, что им предстоит увидеть.
Бритта лежала в канаве. Она была в крови, руки и ноги неестественно раскинуты.
Возле дочери, находящейся в бессознательном состоянии, на коленях рыдал Свен:
– Этот байкер… влетел на полной скорости! Сбил ее! Она упала. Мерзавец совсем озверел и еще несколько раз бросился на нее… Я подскочил, а она уже без сознания.
Ноам подбежал, склонившись над Бриттой, он различил слабое дыхание.
– Она еще жива…
Родители судорожно выдохнули; это был вздох облегчения, и Ноам удержался, не закончив фразу: «но ее раны несовместимы с жизнью».
Мир раскололся надвое: мир внутри больницы и мир вне ее стен.
Внешний мир кипел возмущением. Новость облетела планету, и все массмедиа хором кинулись обличать покушение на икону, которую внезапный статус жертвы оградил от всякой критики. Посвященные Бритте репортажи, специальные документальные передачи наперебой расхваливали ее не по годам развитый ум, ее речи, твердость, неподкупность и непреклонность. До сих пор зыбкая популярность девочки маячила в пене злободневных волнений, теперь же она обрела исторический размах. Внезапное несчастье превратило ее жизнь в судьбу. В редкие моменты,
