погладить ей руку, но Дорис быстро одёрнула её и отошла на безопасное расстояние от любвеобильного посетителя.
– Я не понимаю, как я должна скрашивать будни?
– Что ж тут непонятного? Как любая женщина это делает – так и ты. Ничего нового здесь за сотни лет не придумано! Мужчина и женщина и это… – Политик непристойными жестами и телодвижениями продемонстрировал, что делает мужчина и женщина в постели и самодовольно хихикнул.
– Я должна переспать с каким-то старым хрычом за деньги?! Вы это имеете в виду?
– Почему со старым? И обязательно хрычом? С мужчиной в годах, – он кокетливо поправил свои волосы на голове. Депутат даже встал и подошёл к зеркалу, висевшему на стене трактира. Здесь он придирчиво осмотрел себя с ног до головы, желая убедиться, что он совсем ещё не старый и не хрыч. Словно модница Политик кокетливо поправил брови, нос, разгладил морщины. Некоторые считали, что он влюблён в самого себя. Но это было не правда. Он себе просто очень нравился. Настоящую любовь он испытывал только к власти и деньгам. Одёрнув свой камзол и прилизав слюнями брови, он продолжил свои увещевания:
– И зачем так грубо – переспать. Гораздо приличнее сказать: подарить мужчине часть своей юной любви.
Парламентарий словно актёр разговорного жанра мог опровергнуть кого угодно. Даже сам себя. Но за двойную оплату. Ведь спорить публично с самим собой сложнее, чем обливать грязью других. Приходится следить за словами и быть вежливым к своей персоне, как оппоненту.
– Вы предлагаете мне стать любовницей трухлявого богатея?! – готовая расплакаться от обиды, воскликнула Дорис. – Я честная девушка, а вы про меня такое говорите! За что вы меня так обижаете?
– Наоборот, глупышка. Я хочу тебе помочь. Тебе и твоему этому… как его там – Локу. Ты же хочешь выйти за него замуж? Сам он никогда не заработает нужную сумму. Разве что к старости. Подумай: ни от тебя, ни от Лука не убудет, если ты часть своей ласки и телесной любви подаришь ещё кому-то. Ты совершишь доброе и благородное дело. Поможешь ему, себе и состоятельному мужчине. Это будет твоей святой тайной, твоим самопожертвованием ради любви.
Произнося эти слова, Политик мягкой походкой, осторожно стал подкрадываться к девушке сбоку, желая видимо обнять её за талию. Он даже раскинул руки. Но Дорис не первый день прислуживала в заведении и уже научилась уклоняться от ухаживаний подвыпивших посетителей. Поэтому она умело сделала несколько быстрых шагов в сторону, так чтобы между ней и ухажёром оказался большой обеденный стол.
– Странно вы говорите, сударь. Изменить Люку ради денег благородное дело!
Слуга народа внимательно посмотрел на юную красавицу. Любая молодая женщина, не претендующая стать его женой, вызывала у него искреннюю симпатию. Когда-то, давно, его жена потратила массу сил и энергии, чтобы убедить Политика, что без неё
