ответил он, взглянув на меня недружелюбно, словно я обидел его своим вопросом. – Наш город называется Гвинсил. И я удивляюсь, чёрт возьми, что некоторые приезжают сюда, не зная названия города. По меньшей мере, это подозрительно, это очень подозрительно.
Он отошёл. Отвернувшись, дал понять, что больше не желает со мной разговаривать. А мне ещё многое хотелось узнать, поэтому я поторопился принести извинения.
– Прости, я виноват, совершенно забыл название города. Я много путешествую, иногда путаюсь в названиях. Знаешь, ведь города бывают, похожи один на другой – легко спутать.
Лучше бы я этого не говорил. Дворник вскипел от негодования.
– Похожи?! – сорвался он на крик. – Как это города могут быть похожими друг на друга? Этот памятник, – черенком метлы он указал в сторону памятника, – он есть только у нас. Памятник основателю города.
– У других городов тоже есть основатели, им тоже ставят памятники.
– Но у каждого города всё равно есть что-то свое, неповторимое. В Париже стоит башня инженера Эйфеля; в Лондоне – часы Биг-Бен; в Москве есть этот идиотский Кремль; а у нас, в Гвинсиле, есть памятник основателю и ещё одна вещь, известная всему миру – автомобиль без водителя. Он появляется здесь днём, можете посмотреть. Не каждому дано увидеть такое зрелище, не пожалеете.
Я невольно улыбнулся и тем окончательно настроил дворника против себя. Он завёлся, дал волю эмоциям, стал мне грубить. Дело могло перерасти в скандал с дракой и бесполезной шумихой вокруг моей персоны, что мне было совсем ни к чему. Я предпочёл не спорить с дворником и удалился. Направился в сторону памятника, желая внимательнее рассмотреть его вблизи.
В невысокой аляповатой скульптуре я увидел самого себя. Я был похож на себя и ростом, и фигурой, и даже выражением лица. Скажу так: передо мной находился один из лучших моих портретов. Единственная неточность – я был в армейской форме. Эта форма являлась причудливой смесью военных традиций разных времён и народов. На ногах у меня были ботфорты, одет я в морской бушлат, на плече – эполет, на груди сияли ордена, на голове – фуражка советского офицера образца сороковых годов двадцатого века. Возле моей левой ноги болталась довольно увесистая шпага. В правой руке моё изваяние держало не что иное, как автомат Калашникова.
На низеньком постаменте была закреплена табличка с надписью:
«Человъеку, основателъю нашаго града Гвинсила.
Созидателю. Автору правил хорошаго поведения.
Солдату, погибшему в бою за нашу свободу и чъесть».
*
—Вы слишком серьёзно ко всему относитесь, – посмеивался надо мной Боря. – Поймите, это игра. Вы играете с нашей программой. И правила игры динамично изменяются по ходу развития сюжета. Легче относитесь к тому, что происходит за вашим окном, легче, а не то недолго втянуться и доиграться до серьёзных последствий. Ваша сотрудница уже успела пожаловаться мне на ваше состояние. Посмотрите на себя внимательнее в зеркало: худой, небритый, с каким-то ошалелым взглядом. В том городе
