по его спине. Словно сама ночь обрела форму в этих эбеновых локонах, что резко контрастировало со сверкающими доспехами, украшавшими его фигуру. В гобелене этого имперства, где честь и предательство танцевали вечный вальс, Гидеон, с его загадочным обликом и царственной амуницией, был фигурой легенды, персонажем, вплетенным в грандиозную историю власти и амбиций, определявшую этот фантастический мир. И вот он шел вперед, и каждый его шаг отдавался отголосками истории, являясь живым воплощением таинственности и величия, которыми были окутаны придворные драмы имперства.
Лицо Гидеона, озаренное неудержимой радостью, обратилось к брату. "Братец, как долго я ждал нашей встречи". Подойдя к Тиваду, Гидеон тепло обнимал его, и в его ласковом жесте сквозила неподдельная тоска. Тивад, хотя и растроган, пытался сохранить самообладание. "Достаточно…" Гидеон, не теряя энтузиазма, продолжал. "Верь или нет, но я очень по тебе скучал".
Тем временем Гидеон обратил внимание на Карея, своего племянника, и заключил мальчика в любящие объятия. В голосе Гидеона звучали нотки горячности, когда он обращался к ребенку. "О, мой племянник, Особенный… Скоро ты станешь последователем воли Геры". Карей, его голос ровный и непоколебимый, отвечал: "Единственно истинного Бога". Гидеон и все, кто собрался рядом, в унисон повторяли: "Единственный верный".
Когда карета со скрипом остановилась, на пороге появилась молодая женщина, Анилия, преданная жена Гидеона. Ее облик, как чарующий сон, завораживал тех, кому посчастливилось заглянуть в ее неземную красоту. Она обладала множеством роскошных каштановых локонов, струящимся потоком шелка, который ниспадал по ее спине, как река темной ночи. Ее глаза, огромные и глубокие, были похожи на двойные бассейны с лунной водой, в которых, как неуловимые фантомы, витали тайны и желания.
Облаченная в великолепное платье цвета лазури, казалось, сотканное из самой сущности небес, Анилия обнимала себя за плечи, обнажая утонченные контуры фигуры – свидетельство мастерства природы в самом захватывающем виде. Лиф платья подчеркивал тонкую талию, а ткань изящно струилась по ногам, расступаясь с шепотом при движении. Это платье было такой же частью ее самой, как и кожа, которую оно украшало, а каждый шов свидетельствовал о мастерстве швей этого сказочного имперства. В этом царстве сказочных интриг и запутанных историй Анилия с ее чарующим обаянием играла роль одновременно и притягательную, и загадочную. Она была загадкой, окутанной красотой, сиреной, взгляд которой сулил и гибель, и спасение. Она появилась с изяществом, свойственным ее роду. "Приветствую тебя, Владыка", – произнесла она, и голос ее был мелодичен, как пение птиц, наполнявших близлежащий лес. Однако в ее взгляде читался невысказанный вопрос, который висел в воздухе, как скрытый уголек.
Карей с озорным блеском в глазах улыбнулся, отвечая на вопрос Анилии: "Мама сейчас находится в Цитадели Миро, получая новые указания от бога". Слова слетели с его губ с легкостью,
