улыбчивая женщина – суетилась рядом, заканчивая сервировку. Завидев входящего в двери гостиной Андрея, она с корзинкой хлеба в руках ловко обогнула стол и чмокнула сына в щеку.
– Ты руки помыл? – спросила она, вернувшись к столу.
– Конечно, – ответил Андрей и сел на свое место слева от отца.
Пятидесятипятилетний генерал, словно на совещании в генштабе, сидел с абсолютно прямой спиной и совершенно непроницаемым лицом. Андрею казалось, что если бы, каждый раз приходя домой, он так и оставался в своем генеральском кителе, вся его чопорность выглядела бы менее карикатурной. Такими людьми мы гордимся, когда читаем о них в книгах, но вот жить с ними под одной крышей – это испытание. Весь их нехитрый быт был подчинен уставу. Отец делал некоторые послабления матери, но что касалось сына, генерал был неумолим, воспитывая в нем настоящего мужчину. Но воспитал лишь такого же социопата, как он сам, с непомерным чувством долга и отсутствием друзей.
– Как тебе работается с Бисаевым? Не разочаровался? – отец на мгновение поднял глаза от тарелки и взглянул на сына.
– Нет. Почему я должен был разочароваться?
– Ладно.
Вместо голосов снова заговорили столовые приборы.
– Ты знал, что у Бисаева была дочь? – вдруг спросил Андрей.
– Почему была? – вилка с ножом снова застыли над тарелкой, и генерал внимательно посмотрел на сына.
– Я не знаю, с ней же что-то случилось? – Андрей понимал, что лучше спросить об этом в отделе, но не хотел слухов, которые непременно докатятся до Бисаева.
– Почему у него не спросишь?
Андрей знал: отец не любит сплетен, и сейчас пытался оправдать свой интерес.
– Думаешь, он расскажет мне? – совершенно искренне поинтересовался он и так же, как отец, начал медленно нарезать ножом стейк у себя в тарелке.
– Его дочь пропала полтора года назад, – после небольшой паузы ответил Сергей Николаевич.
– Сбежала?
– Сам как думаешь? – спросил отец, бросив на сына беглый взгляд.
– Думаю, нет. Судя по размеру дела, которое он завел.
– Не лезь туда, – отрезал генерал. – Не береди чужие раны.
– Но у него есть теория, – не унимался Андрей.
– Теория есть, – ответил отец. – Но не все теории до добра доводят. Бисаева, по крайней мере, не довели. И вообще, почему это тебя так интересует?
– Просто интересно, – отмахнулся Андрей.
– Просто интересно! – понизил голос отец. – Криминалистика – это наука, основанная на совокупности улик. У Бисаева нет ничего, чем бы он мог подкрепить свои слова. А понять его нетрудно. Надежда. Она лишила его рассудка, – костяшки пальцев, которыми отец сжимал столовые приборы, побелели.
Андрей замолчал. Во рту разлагались трупы несказанных слов. Лицо его покраснело от усердия, с которым он старался сохранять видимое спокойствие. На отца он старался не смотреть.
